Неотразимый. Файл №213
Шрифт:
Донни аккуратно перевел машину в левый ряд, снизив скорость до минимума. Девочки моментально почуяли клиента. Они наклонялись, заглядывая в медленно проезжающий «седан» и позволяя водителю разглядеть себя. Посмотреть было на что: незастегнутые блестящие куртки распахивались, открывая символические топики и прозрачные кружевные блузки, а под ними…
Но как раз это Донни не интересовало. Он рассматривал девушек и искал, искал… Вот!
Чуть ли не последней стояла эффектная пара: блондинка в черном и брюнетка в красной коже с длинной бахромой на рукавах. Блондинка. Ее волосы такие золотистые и вьющиеся — наверняка
Проститутка, придерживая сумочку, наклонилась еще ниже. Какие ноготки!
— Привет! — улыбнулась она, и на Донни пахнуло мятой.
Девушка жевала резинку, что не мешало ей улыбаться во весь рот, показывая ровные белые зубы.
— Привет! — выдавил из себя Фостер. Раньше ему почти не приходилось снимать девочек, только за компанию с приятелями. Но эти волосы… Проститутка заметила его смущение и пришла на помощь:
— Девочку себе ищешь?
— Д-да.
— Ну, — предложила блондинка, — давай за угол заедем.
— Вообще-то, — уже смелее пояснил Фос-тер, — я хотел девочку на пару часов.
— Да? — заинтересовалась девушка, уже прикидывая цену. — А поподробнее?
Они сговорились быстро, — потому что Дон-ни не стал торговаться. Через несколько секунд проститутка уже садилась рядом с Донни, пристраивая на коленях сумочку.
— Как тебя зовут? — бросил Донни, выруливая на знакомую улицу.
— Бетти. А тебя?
— Донни.
Девушка выжидающе взглянула на клиента, но тот явно не был настроен вести пустые разговоры. До дома доехали в молчании.
Фостер снял в недорогом мотеле домик, стоящий далеко от дороги, и был уверен, что их никто не потревожит. Он открыл дверь и пропустил девушку вперед. Уходя, он забыл выключить свет, и можно было не бояться наткнуться в темноте на стену. Бетти настороженно озиралась. Стандартная обстановка, мотель, только вот ничуть не теплее, чем на улице, а девушка и так замерзла в ожидании клиента. Она обхватила руками плечи и повернулась к Фостеру, возившемуся с замком.
— У тебя здесь нет обогрева? Холод собачий. Донни наконец закрыл дверь и с сожалением развел руками.
— У меня здесь только принудительная вентиляция, но она сломалась.
Несколько мгновений Фостер помолчал, разглядывая девушку, так что ей стало неуютно под тяжелым взглядом.
— Я хотел бы, чтобы ты помылась. Сейчас приготовлю ванну.
Он прошел в глубину дома. Щелкнул выключатель, и Бетти услышала через незапертую дверь шум льющейся воды. Девушка аккуратно положила сумочку на диван, не забыв переложить в карман куртки упаковку презервативов. Снова огляделась.
Странно, вроде ничего особенного, комната как комната, а ее дрожь пробирает. Может, потому, что так холодно? Или это от напряженной тишины, разбиваемой только шумом воды в ванной? Ни музыки, ни гула автомобильных моторов за окном: домик-то на отшибе. Проститутка передернула плечами и пошла в ванную комнату; пора было приступать к работе. Перестук ее каблучков эхо разнесло по всему дому.
Донни сидел на краю ванны, манипулируя кранами. Ванна уже почти заполнилась, над водой стояла высокая шапка пены.
— У тебя волосы чистые? — Не оборачиваясь, спросил Донни.
— Что? —
— Тебе не нужен шампунь для волос, обработанных химически? — терпеливо спросил Донни.
— Ты что… хочешь, чтобы я голову помыла? — еще раз переспросила девушка.
— Ну, если это что-то необычное, — пожал плечами Фостер, — я готов заплатить сверху.
— Меня никто никогда еще об этом не просил, — фыркнула проститутка, но от денег не отказалась и начала раздеваться.
Отработанным до автоматизма движением она поставила ногу в шнурованной туфельке на краешек стула и неторопливо, чтобы не поцарапать лак на ногтях, занялась узлом. Брошенный на клиента взгляд из-под ресниц подтвердил, что дело на мази: глаза горят и не отрываются от ножки.
А Донни не отрывал взгляда от ногтей, выкрашенных темно-красным лаком. Такие маленькие, изящные и ухоженные! Такой изысканной миндалевидной формы! Они напомнили Фостеру лепестки пиона, из самой серединки цветка; Донни нестерпимо захотелось лизнуть каждый из них, ощутить кончиком языка их безупречную гладкость… Донни сглотнул комок в горле, но только собрался сказать что-то, как в спальне требовательно зазвонил телефон.
Фостер резко встал; выходя, бросил:
— Я прошу прощения. Справишься сама?
— Ага, — кивнула девушка с некоторым разочарованием. Ей нравилось раздеваться в присутствии мужчин, а этот клиент был заметно лучше, чем обычная клиентура. Молодой, симпатичный, хорошо сложенный. Повезло ей сегодня !
Бетти разделась уже без всякой томности, разложила одежду на стуле. Ничего, парень не долго задержится у телефона. Она еще наверстает свое, когда будет принимать ванну у него на глазах. Уж она-то его заведет! Только волосы пока мочить не стоит. Может, он все-таки откажется от своей дурацкой идеи с мытьем головы? Деньги, конечно, лишними не бывают, но уж слишком здесь холодно, мурашки по коже бегут. Чего только не приходится делать! В конце концов, бывают фантазии и похуже. Бетти обреченно вздохнула и полезла в ванну.
Фостер шел к телефону, не особенно торопясь и пытаясь сообразить, кто бы мог ему позвонить так поздно? Вероятно, ошиблись номером, но как некстати!
— Алло! — недовольно бросил он в трубку.
— Алло… — Смущенный женский голос, и как будто знакомый. — Это мистер Фостер?
— Да, я слушаю.
— Добрый вечер, это Мерилин. Помните, вы устраивались на работу к нам в «Холодильник»? Простите, что я так поздно вам звоню, — торопливо извинилась секретарша, — но это срочно. Я хочу сказать, что вы наняты, мистер Фостер. Мистер Фичичелло хочет, чтобы вы начали работать завтра же.
В это мгновение до спальни донесся приглушенный закрытой дверью женский визг и плеск воды.
— Господи, мало того, что холод собачий, так еще и вода холоднющая, как лед!
В спальню ворвалась разгневанная Бетти, пытаясь завернуться в махровое голубое полотенце. Про себя Фостер отметил, что этот цвет очень идет к ее волосам. Посреди комнаты девушка остановилась и огляделась в недоумении. Спальня меньше всего походила на любовное гнездышко. Зеркала затянуты черным крепом, тонкие восковые свечи… Задрапированная белым шелком кровать напоминала скорее… смертное ложе? И везде цветы, цветы, цветы — вплетенные в темнохвойные венки с траурными лентами. «Покойся в мире», «Мы любили тебя»…