Неотвратимое возмездие (сборник)
Шрифт:
— Я вас знаю, — сказал ей Донской. — Вы герой. А герои возвышаются над массами. Только герои способны идти на самопожертвования ради истории...
Каплан, не дождавшись конца этой тирады, сказала коротко:
— Начинать надо с одного: убить Ленина. В партии коммунистов без него возникнет паника, и мы возьмем власть.
— Ваше рвение похвально, — сказал Донской. — Нам нужен исполнитель.
— Я выполню это. У нас много болтунов, трусов и изменников. Дайте мне бомбу.
— Вам будет дано все. Держитесь Семенова. Ваше мужество оценится. Но... — Донской замолчал, пожевал губами, —
Подошел Семенов и дал знак разойтись.
На суде государственный обвинитель Н. В. Крыленко спросил у подсудимого Усова, почему они поставили своей целью убить именно В. И. Ленина. Усов ответил: «Наши руководители партии Донской и Семенов были за то, чтобы убить Ленина, потому что он является мозгом всей работы Коммунистической партии».
Семенов, Каплан и другие террористы приступили к делу сразу же. Составили подробный план, решив убить В. И. Ленина на митинге. Сделать это было легко, учитывая, что Ленин в то время ездил на митинги без охраны.
Семенов на суде рассказал об этом плане очень подробно.
В группе Семенова насчитывалось четыре исполнителя: Каплан, Коноплева, Федоров-Козлов и Усов.
Первый раз террористы увидели В. И. Ленина на митинге в Алексеевской народном доме 23 августа 1918 года. Ленин приехал туда днем, о чем немедленно был извещен Усов. Он прибыл на митинг и протиснулся в толпе поближе к трибуне. Усов держал в кармане оружие, готовый выхватить его в любую минуту. Никто не мешал Усову стрелять. Но он видел, как слушают В. И. Ленина, как верят ему, и заколебался. Вместе с сотнями рабочих он слушал его, затаив дыхание.
Когда вечером собралась вся боевая группа и стало известно, что Усов не стал стрелять, Семенов сказал зло и коротко: «Трус». После чего отобрал оружие у Усова и исключил его из исполнителей.
Больше всех негодовала Каплан. Она кричала, что Усова надо убить за трусость.
На суде Усов сказал:
«Моим вождям было желательно, чтобы Ленина убил я, рабочий, так как это было бы большой агитацией против большевиков, которые считают себя рабочей партией, а вождя этой партии убил рабочий. Весь центральный комитет партии эсеров высказывался за то, чтобы я был исполнителем».
В дальнейшем Усов порвал связи с партией эсеров, вступил в Красную Армию, провоевал в ее рядах всю гражданскую войну.
Наступила пятница — 30 августа. Террористы вновь вышли на дежурство. Семенов был уверен, что на этот раз им удастся осуществить свой злодейский план.
За несколько дней перед этим Коноплева передала Семенову небольшой пакет.
— Яд, — сказала она. — Кураре.
— Зачем? — поинтересовался Семенов.
— Надо отравить пули.
— Где достала?
— Взяла у Рихтера.
Рихтер — эсер, входил в военную организацию эсеровской партии.
Семенов тут же взял патроны, надрезал ножом головки пуль и обмазал их ядом.
Теперь у Семенова было три исполнителя: Каплан, Коноплева и Федоров-Козлов. Каждому из них Семенов выдал оружие и необходимое количество отравленных пуль. Исполнители разошлись по районам.
Днем 30 августа 1918 года Ленин выступал на митинге на Хлебной бирже.
Возвращаясь с митинга, Зубков сказал расстроенному и подавленному Федорову-Козлову:
— Ты правильно поступил, что не стал стрелять в Ленина, Он же за рабочих и социализм.
В судебном заседании Федоров-Козлов сказал:
«Я не решился выстрелить в Ленина, так как к этому времени убедился, что тактика убийств, которую избрали мои руководители, является неправильной, вредной, страшной для дела социализма».
Итак, на этот раз тоже не прогремел выстрел.
Но вечером В. И. Ленин поехал на Серпуховку, к рабочим завода Михельсона. Там дежурила Ф. Каплан. Она ходила в толпе, прислушивалась к разговорам, курила одну за одной папиросы. Там же в толпе находился и В. А. Новиков, переодетый в матросскую форму. Семенов послал его в помощь Каплан. По распоряжению Семенова Новиков нанял извозчика и поставил его недалеко от заводских ворот. Новиков сказал Каплан:
— После выстрелов бегите к извозчику. Он вас быстро увезет отсюда.
Вдруг загремели аплодисменты, люди кричали: «Ленин! Ленин! Ура товарищу Ленину!»
О том, что произошло после митинга, мы уже рассказывали. Надо лишь добавить следующее. Когда В. И. Ленин вышел из помещения, в дверях образовалась пробка. Новиков в судебном заседании показал: «Чтобы отделить Ленина от людей, которые мешали Каплан произвести выстрелы, я умышленно устроил пробку: упал под ноги шедших за Лениным рабочих...»
Только на суде стало известно, что Каплан стреляла из браунинга, который ей дал Семенов. Вот почему она так упорно молчала, не желая отвечать, где взяла оружие. Скрывала она и то, каким образом у нее в портфеле оказался билет до станции Томилино. Дело в том, что на этой станции находилась конспиративная квартира эсеров.
Выступавший в суде обвинителем Н. В. Крыленко в своей речи сказал:
— Для истории мировой революции, для спасения русской революции этот трагический день является одним из самых тяжелых и самых опасных, которые когда-либо переживали русский рабочий класс и революция... О, если бы можно было хоть на одну секунду думать, что эти люди поняли хоть сейчас весь ужас того, что совершено в этот день, ощутили хоть сегодня всю степень опасности, которой в этот день они подвергли Российскую революцию, русский рабочий класс и все его завоевания!
В судебном заседании выступил в качестве общественного обвинителя Народный комиссар просвещения РСФСР А. В. Луначарский.
— Партия эсеров заслужила смерть, — сказал Анатолий Васильевич. — Она должна умереть. Нужно падающего толкнуть и ускорить смерть партии, чтобы разлагающееся тело не заражало политической атмосферы. Мы обязаны обезвредить партию эсеров и с фронта, и с тыла, и с флангов. Революционный трибунал обязан выполнить свой революционный долг перед пролетариатом.
Трибунал выполнил этот долг. 7 августа 1922 года был оглашен приговор.