Неотвратимое возмездие (сборник)
Шрифт:
Ночью 14 сентября, когда турецко-немецкие войска вплотную подошли к Баку и окраинные улицы простреливались ружейно-пулеметным огнем, комиссары были выведены из тюрьмы. На рассвете 15 сентября на пароходе «Туркмен» они покинули Баку.
Вместе с ними погрузилась небольшая группа бойцов из советского отряда Татевоса Амирова. Вначале был взят курс на Астрахань. Но дашнакские и английские офицеры, находившиеся на пароходе, принудили капитана изменить курс и идти в Красноводск.
Вечером 16 сентября «Туркмен» прибыл на Красноводский рейд... Что ожидало бакинских комиссаров на туркестанской земле? Во всяком случае, они, видимо,
Еще в середине июля в Закаспийской области при прямом содействии командования английских войск был организован контрреволюционный мятеж. Власть перешла в руки закаспийского «правительства», возглавляемого Фунтиковым.
Правые эсеры не могли не понимать шаткости своего положения. Они пришли к власти путем провокаций, лжи и обмана рабочих масс. В клевете на большевистскую партию особенно, преуспевал Фунтиков — видный член партии эсеров, демагог, умевший привлечь на свою сторону часть рабочих, не разбиравшихся в политической обстановке.
Мятежники начали жестоко расправляться с большевиками. В Мерве 22 июля был расстрелян П. Г. Полторацкий — нарком труда Туркестанской республики. Два дня спустя в семи верстах от Ашхабада по приговору эсеровского «правительства» были расстреляны девять комиссаров Закаспийской области.
19 августа 1918 года уполномоченным британского правительства генерал-майором Маллесоном и уполномоченным закаспийского «правительства» Доховым было подписано соглашение об оккупации английскими войсками Закаспийской области. Английским интервентам уступили Красноводский порт, Каспийский флот и Среднеазиатскую железную дорогу. В договоре прямо указывалось, что военная и финансовая помощь закаспийскому «правительству» гарантируется до тех пор, пока оно стоит у власти и активно борется с большевиками.
Английский империализм в данном случае преследовал двоякую цель: задушить с помощью правых партий большевизм в Туркестане и захватить богатые сырьем районы. Эсеры же видели в этом соглашении средство удержаться у власти.
Штаб английских войск во главе с генералом Маллесоном разместился в Ашхабаде. Закаспийская область фактически была оккупирована англичанами. Командование английских войск вмешивалось во все дела правых эсеров. Одним из актов этого вмешательства была организация убийства двадцати шести бакинских комиссаров.
Представители Англии, произносившие на всех митингах речи о культуре и демократии, уготовили комиссарам жесточайшую казнь без суда и следствия. Это была настоящая, ничем не прикрытая классовая расправа с большевиками, которые мешали английским интервентам хозяйничать в Средней Азии и Закавказье.
Утром 17 сентября «Туркмену» было приказано следовать к нефтеналивной пристани Уфра, куда были стянуты войска. Тут же находились английские офицеры и среди них начальник английского гарнизона в Красноводске полковник Баттин. На берегу стоял английский бронепоезд с наведенными на пристань пушками, а невдалеке расположились солдаты батальона английского Хемпширского полка с артиллерией.
Встречавшие пароход отлично знали, кто находится на нем, однако не решились начать аресты прямо на пароходе. Комиссаров задерживали, когда, сойдя с парохода вместе с другими пассажирами, они отходили от берега.
Всего арестовали тридцать семь человек. Внимание белогвардейцев привлек листок бумаги, обнаруженный у Корганова.
Белогвардейские власти немедленно сообщили об аресте бакинских комиссаров Фунтикову и генералу Маллесону. Фунтиков дал указание задержать арестованных в Красноводске.
В статье «Двадцать шесть бакинских комиссаров», опубликованной в журнале «Фортнайтли ревью» в 1933 году, то есть через 15 лет после описываемых событий, генерал Маллесон откровенно признавался:
«Рано утром беспроволочный телеграф Красноводска известил нас об их прибытии. Это была новость первостепенной важности. Группа крупнейших агитаторов России внезапно очутилась на нашем берегу, и было очень возможно, что страна с непостоянным, колеблющимся населением снова очутится на стороне большевиков. Что бы случилось тогда с нашим планом? Какова была бы судьба наших войск? Они обладали, — писал генерал, — страшным оружием — силой агитаторского таланта, благодаря которому массы переходили на их сторону и возникали новые большевистские восстания».
Утром, в день ареста комиссаров, в английскую миссию явились представители закаспийского «правительства», которые, по словам Маллесона, согласились с ним, что «присутствие этих людей в Закаспии нежелательно...», а также с тем, что «большевики безопасны только мертвые».
Председатель Красноводского «правительственного» распорядительного комитета эсер Кун в телеграмме Бичерахову, в то время командовавшему войсками Диктатуры Центрокаспия, требовал предать комиссаров и Татевоса Амирова военно-полевому суду. Бичерахов от имени Диктатуры Центрокаспия поддержал это требование.
Никакого судебного разбирательства, конечно, не было и быть не могло. Все решалось английской военной миссией и контрреволюционным эсеровским «правительством».
Бакинские комиссары находились в полной изоляции, не знали и не могли знать, что творилось во вражеском лагере. Последние три дня жизни, которые были отпущены им волей английских оккупантов, прошли в невероятно тяжелых условиях.
Сразу же после ареста Степан Шаумян составил на имя Диктатуры Центрокаспия радиограмму, в которой просил разъяснить местным властям, что они из Баку выехали по распоряжению Диктатуры, требовал, чтобы их вывезли если не в Астрахань, то в Петровск. Эта радиограмма не была отправлена по назначению.
По личному распоряжению Фунтикова был сформирован экстренный поезд. На него погрузили водку и продукты. 19 сентября Тиг-Джонс, Фунтиков и сопровождавшие их лица прибыли в Красноводск. Красноводский «правительственный» распорядительный комитет и английское командование устроили секретное совещание, на котором были обговорены все детали казни бакинских комиссаров.
Приближалась трагическая развязка. Измученные жарой, жаждой и голодом узники лежали на полу, на нарах. В первом часу ночи 20 сентября открылись двери и появились заметно подвыпившие палачи: Курылев, Кун, Алания, Седых, Седов, Худоложкин, Егоров, Яковлев.