Неожиданная Россия. XX век
Шрифт:
Из всех соседних «нейтралов» за годы войны самым выгодным для СССР оказался Иран. Не забудем, что его северную часть тогда контролировали наши войска. Так вот с 22 июня 1941 г. и до конца 1945-го Иран купил у нас товаров на полмиллиарда рублей – на порядок больше, чем богатые шведы! В основном иранцы покупали у нас сахар и различные ткани. Как это ни покажется сегодня странным, но десятую часть стоимости поставок в Иран из СССР тогда составили нефтепродукты – в основном мазут, керосин и бензин.
Конечно же, описывая внешнюю торговлю нельзя пройти мимо такого продавца и покупателя, как Китай. Правда в годы Второй мировой войны имелось аж несколько Китаев,
Тогда в отечественной статистике отдельно учитывался Синьцзян – который, формально входя в Китайскую республику Чан Кайши, был фактически независимым регионом. За годы войны Синьцзян закупил у нас продукции на 52 млн. руб. – из них ровно половина, 26 млн., это «прядильные материалы», от разных тканей до ниток. Еще на 4,5 млн. руб. Синьцзян импортировал советского чая, в основном «кирпичного зеленого», из тех производств, что успели до войны завести в советской Средней Азии.
Когда же завершилась Великая Отечественная война в финансовом смысле
Любопытен и показателен советский экспорт в Японию за годы войны. До августа 1945-го мы с Токио не воевали. Однако, если отбросить нефтяные концессии, с 20-х годов принадлежавшие японцам на северном Сахалине и фактически прекратившие работу к 1944 г., то объём будет очень показательным – всего 58 тыс. руб. за всё время войны. Для сравнения – в данном случае откровенно анекдотического сравнения – это в 19 тысяч раз меньше, чем стоимость советского экспорта в США за тот же период!
Показательно, что Токио с 22 июня 1941 г. до 9 августа 1945 г. покупал в СССР только печатную продукцию – т. е. книги и газеты. В 1945 г. всё ещё огромная Японская империя, простиравшаяся о т Кореи до Индонезии, успела до начала боёв в Маньчжурии купить у нас товаров аж на 8 тыс. руб. Мы за тот же период купили у Токио товаров на столь же символически ничтожную сумму в 9 тыс. руб. – тоже исключительно японские газеты и книги. Словом, уже к 1944 г. какой-либо реальный товарооборот между СССР и Японией отсутствовал.
Для характеристики внешнеторговой коммерции СССР в годы войны, полезно увидеть статистику поступления «живой», наличной и безналичной валюты в нашу страну за 1944 г., в самый в разгар боёв. Ровно половину такой валютной выручки для нашего государства тогда дали всего четыре страны:
23 % валютных поступлений обеспечила торговля с США;
16 % – торговля с Ираном;
9% – торговля с Англией и её доминионами;
2% – торговля с Китаем.
Завершая тему внешнеэкономических отношений СССР в 1941-45 гг., стоит пояснить, когда же та война закончилась для нас сугубо в финансовом плане. Все материальные и человеческие потери того страшного и героического времени мы едва ли сможем измерить, но чисто бухгалтерские расчёты всегда конечны. Закрыть счета, связанные со Второй мировой войной Советскому Союзу помешала новая война – холодная.
Споры советских и американских представителей по поводу расчётов задолженности за «ленд-лиз» продолжались четверть века. Лишь в 1972 г. Москва и Вашингтон согласовали сумму долга – СССР тогда обязался к 2001 г. выплатить 722 млн. долл., включая проценты. В 1973 г. американцы
После распада СССР все долги по «ленд-лизу» унаследовала Российская Федерация. По новому соглашению, сумма военного долга определялась в 674 млн. долл. Предполагалась, что РФ погасит её только к 2030 г. К началу XXI века, после неоднократной реструктуризации, все «ленд-лизовские» долги оказались в числе задолженности РФ перед т. н. «Парижским клубом кредиторов», расчёты с которым наша страна закончила в 2004 году. Так что, чисто в финансовом смысле, Великая Отечественная война завершилась для нас менее двух десятилетий назад.
Глава 45. Суды и судьи в блокадном Ленинграде
XX век для российской судебной системы был, мягко говоря, бурным – от царского абсолютизма через революционный потрясения и террор к телефонному праву брежневского застоя и дикому капитализму конца 90-х. Но даже на таком фоне самым экстремальным выглядит суд в блокадном Ленинграде. Это, без сомнения, уникальный опыт для всей истории человечества – почти три года работы судебной системы в крупном мегаполисе в условиях страшного голода и военной блокады.
Блокада Ленинграда ассоциируется у нас со многим – голодной смертью и боевым героизмом, поражениями начала войны и беспримерной стойкостью, позором одних и страшной судьбой других – но уж точно не ассоциируется с работой судов. А между тем все 872 дня блокады в городе ни на сутки не прекращали работу суды, ежедневно рассматривая дела, вынося решения и приговоры.
Выборные судьи
История такого блокадного суда достойна рассказа. И начать следует с довоенной судебной системы 30-х годов XX века. Для нашего современника на слуху «особые тройки» и «особые совещания» периода политического террора. Но подавляющее большинство дел, административных, гражданских и уголовных, рассматривали обычные суды.
При этом по «сталинской» Конституции 1936 года все судьи были выборными, избираясь на пять лет – к примеру суд Ленинградской области избирался областным Советом депутатов, а городские и районные судьи избирались голосованием жителей Ленинграда. При всей декларативности и контроле со стороны коммунистической партии эта система работала и все судьи, пережившие Великую Отечественную войну и блокаду, как раз были избраны в конце 30- годов.
Сам городской суд Ленинграда возник только в декабре 1939 года, когда его выделили из суда Ленинградской области. И в январе 1941 года председателем нового суда был избран 40-летний Константин Павлович Булдаков. Биография его показательна для того времени – в начале 30-х годов Булдаков работал мастером по молочному хозяйству, занимаясь производством сыров, сметаны и масла для Ленинграда. Только в 1938 году Булдаков с отличием закончил Ленинградский юридический институт и оказался на работе в судебной системе.
Это, кстати, обычная практика тех лет – считалось, что судьями должны быть не только лица с профильным образованием, но и с достаточным опытом работы в иных сферах жизни. Естественно выдвижению новых судей способствовали и репрессии конца 30-х годов. Так из трёх судей, возглавлявших Ленинградский областной суд в 1930-37 годах двое были расстреляны и лишь одному «повезло» – арестованный в 1937 году, после трёх лет заключения он был судом оправдан, но на прежнее место работы по понятным причинам не вернулся.