Неожиданная Россия. XX век

Волынец Алексей Николаевич

Летом 1915 года, когда на фронте началось большое наступление немцев, командование русской армии телеграфировало в Петроград: «Положение с винтовками становится критическим, совершенно невозможно укомплектовать части ввиду полного отсутствия винтовок…» На Северо-Западном фронте, отражавшем немецкое наступление в Польше и Прибалтике, в те дни не хватало 320 тысяч винтовок – фактически, каждый третий солдат был безоружен.

И в августе 1915 года глава Российского МИДа Сергей Сазонов обратился к японскому послу Итиро Мотоно, сообщив, что Петербург даже готов уступить Японии часть своих владений на Дальнем Востоке в обмен на дефицитные винтовки. Министр Сазонов

имел в виду находившуюся в российской собственности железную дорогу в Маньчжурии, но у японских властей эти слова вызвали настоящий приступ геополитического «аппетита».

Японский премьер-министр Окума Сигэнобу тут же направился к русскому послу в Токио сенатору Николаю Малевскому-Малевичу с весьма двусмысленным предложением – о готовности Японии «взять на себя» охрану российских дальневосточных владений, чтобы Россия могла отправить всех своих солдат с Дальнего Востока на фронт в далёкую Европу. Ещё дальше пошёл майор Идзомэ, заместитель японского военного атташе в Петербурге – в разговоре с генералом Михаилом Беляевым, возглавлявшим Генштаб русской армии, он предложил обменять принадлежащую России северную половину Сахалина на 300 тысяч японских винтовок.

К чести русских военных и дипломатов они не стали расплачиваться с японцами уступкой наших дальневосточных территорий. За винтовки и оружие из Японии расплачивались золотом – монеты и слитки из Владивостока перевозил специальный отряд японских военных судов. Только в 1916 году платежи русским золотом за военные заказы приблизились к 300 миллионам рублей, составив более половины всех доходов бюджета Японской империи за тот год. В «Стране восходящего солнца» царские власти закупали не только винтовки, но и артиллерийские орудия, снаряды и массу иного военного снаряжения. Например, у японцев купили один миллион лопат – в России даже они оказались дефицитом и остро требовались для оснащения сапёров на фронте.

Всего же в 1914-17 годах для русской армии за золото купили 970 тысяч японских винтовок, целиком перевооружив ими два десятка дивизий. Например, знаменитые в будущем «латышские стрелки» (изначально Латышская стрелковая дивизия 12-й армии) были вооружены японскими винтовками – именно с ними они будут охранять Смольный во время октябрьской революции. Последняя партия японских винтовок, купленных Россией во время Первой мировой войны, отправилась из Японии на пароходе «Симбирск» 7 ноября 1917 года – пунктом доставки был порт Владивосток.

«Ни одного куска земли, который не был бы завален грузом…»

К тому времени главный порт Дальнего Востока находился в критическом положении. Ещё весной 1915 года Приамурский генерал-губернатор Николай Гондатти в письме к премьер-министру Российской империи Ивану Горемыкину так рассказывал о своём посещении Владивостокского порта: «В связи с обстоятельствами военного времени и возникшей необходимостью в спешном снабжении действующей армии необходимыми ей предметами и припасами, выписываемыми из Америки и Японии, владивостокский торговый порт вошел в роль важнейшего пропускного пункта… Я отправился во Владивосток и убедился, что в нем далеко не всё обстоит так, как следует. Прежде всего, бросилась в глаза чрезвычайная загруженность порта: не было ни одного свободного куска земли, который не был бы завален грузом…»

Действительно, хотя с началом войны грузоперевозки на Уссурийской железной дороге выросли в полтора раза, а на КВЖД – почти в два раза, железные дороги просто не справлялись с вывозом из Владивостокского порта стратегических грузов,

прибывающих на пароходах во всё большем количестве. Власти Российской империи пытались решить эту проблему, закупая новые паровозы и вагоны в США. Уже в декабре 1914 года из 47 американских пароходов, прибывших во Владивосток, 38 были загружены паровозами, вагонами, рельсами и прочим железнодорожным оборудованием.

За годы Первой мировой войны Россия купила в США и Канаде одних только вагонов более 13 тысяч. Все они в разобранном виде поставлялись морем во Владивосток, где в четырех верстах от центра города в районе Первой Речки за 4 миллиона рублей экстренно построили сборочные мастерские. Для сборки американских вагонов в Приморье прибыли несколько сотен кадровых русских рабочих-железнодорожников из Петрограда, Риги и Харькове, а также 5 тысяч подсобных рабочих, нанятых в Китае.

К сентябрю 1916 года во Владивостоке завершилась сборка последнего из 13 тысяч американских вагонов. Они позволили увеличить вывоз грузов из порта более чем в полтора раза – ежедневно вывозилось почти 6 тысяч тонн прибывших морем грузов. Однако, даже этого было недостаточно. Порт Владивостока оказался полностью забит стратегическими грузами, которые срочно требовались фронту или на военных заводах в центре России.

К концу 1916 года в порту и на острове Русский скопилось почти полмиллиона тонн не вывезенных грузов – протяженность складов под открытым небом превышала 29 вёрст! Одного только пороха, остродефицитного на фронте в порту скопилось свыше 12 тысяч тонн – как предупреждали встревоженные военные, в случае взрыва он мог полностью уничтожить Владивостокскую крепость вместе с городом. К счастью порох удалось сохранить в целости, чего нельзя сказать о завалах иных грузов. Например, 5 мая 1916 года, вспыхнувший в порту Владивостока пожар, уничтожил груз американского хлопка и дефицитной резины почти на 5 миллионов рублей.

Царское правительство так и не справилось с задачей вывоза импортных грузов из Владивостока через всю Сибирь в центральные регионы страны. К концу 1916 года в России начался настоящий железнодорожный кризис, ставший одной из причин революции. В первую неделю января 1917 года из Владивостокского порта, вследствие перебоев в работе железных дорог, было отправлено лишь 127 вагонов, тогда как по минимально установленной норме следовало отправить 1050.

По подсчётам Министерства путей сообщения вывоз скопившихся грузов из Владивостока должен был растянуться более чем на год. Общая стоимость импортных материалов, грудами заваливших главный порт Дальнего Востока, оценивалась более чем в полтора миллиарда царских рублей, что равнялось половине доходов бюджета Российской империи в довоенном 1913 году.

«Бедный люд питается исключительно кетой с хлебом…»

Сегодня рыбные богатства Дальнего Востока доступны в нашей стране повсеместно. Но в начале XX столетия дальневосточная кета и горбуша оставались ещё совершенно неизвестны в центральной России. Именно Первая мировая война массово познакомила россиян с дальневосточной рыбой и консервами из неё.

Накануне войны в 1913-14 годах в морях и реках Дальнего Востока добыли почти 200 тысяч тонн рыбы – это в 10 раз меньше, чем в наши дни. Тогда же это составило около 15 % от общей добычи всех рыбаков Российской империи. Не удивительно, что командование русской армии сразу вспомнило про рыбные богатства далёкого края, когда Первая мировая война заставила озаботиться проблемами пропитания многомилионной массы солдат.