Неожиданно мать!
Шрифт:
— Пожалуйста…
— Мы просто попрощаемся. Я прошу прощения, что сразу не остановил тебя…
— …пожалуйста!
— …но скажу честно: это было забавно.
— …ну, пожалуйста!
— …ничего не мог с собой поделать. Ты была уверена, что замыслила преступление!
— Блин! Пожалуйста!
— Я не пойму, это по-твоему реально волшебное слово или что? Ты просто говоришь «пожалуйста» и все сбывается? Ты как? В своем уме?
— Бли-ин, — прохныкала Мотя. — Может сделку?
—
— А я не отстану!
— Нет!
— Я не оставлю тебя ни на минутку!
— Не-ет!
— Я помогу!
— Нет!
— На месяц!
— Нет!
— На два месяца и это мое последнее предложение!
— Нет!
— Пожалуйста!
— Нет! Отвянь! Уходи!
— Ты не пожалеешь!
— Нет! Пошла! Вон!
— Я очень прошу!
— Тебе сколько лет вообще?
— Да что тебе стоит!?
— Нет! Не трать силы!
— Проси взамен что угодно!
— Нет!
— Всегда можно все вернуть!..
— Я в такие игры не играю.
— Я… Я…
И Мотя не знала, что ему предложить и как убедить. Это было так до жути похоже на то, как она притаскивала домой собак и кошек, просила их оставить, а родители говорили «нет» и все равно потом сдавались. Торг. Всегда уместен торг!
— Чем я могу тебя соблазнить? — она имела ввиду не это, но Роман все равно рассмеялся и все стало жутко пошлым.
Щеки Моти залились румянцем и она фыркнула.
— Блин. Я не о том, я…
— Ну?
— Что может тебя… Что я могу тебе предложить?
— Ничего. Мне от тебя ничего не нужно и от него ничего не нужно. Я вообще никаким боком к этой истории. Мне дети не нужны.
— Я без тебя не справлюсь, — тихо и грустно сказала Мотя, потянулась через стол и взяла Романа за руку.
Он уставился на ее мягкие тонкие пальцы, коснувшиеся его кожи и нахмурился.
Ощущение было странное, будто покалывание от аппарата-массажера из теле-магазина.
— Убери руку.
— Не-а, — покачала головой Мотя и сжала пальцы чуть сильнее.
Роман сощурился. Ему не нравилась Мотина наглость, но и руку он не убрал. Ужасная, ужасная девушка! Самая страшная его встреча, от которой одни проблемы.
Формальность! Он ехал минувшим днем, чтобы устранить простую бюрократическую глупость. Только расписаться в заявлении, потом заехать к юристу и обсудить детали развода.
??????????????????????????Было смешно, что ему успели подготовить документы и даже добыли подпись Киры, которая заехала в офис до рейса, а от ребенка он до сих пор так и не избавился.
— Почему мне кажется, что ты и вправду веришь, что у тебя получится?
— Потому что я верю. И верю в тебя.
— Ты хочешь, чтобы я стал отцом чужому ребенку из-за твоей
— А вдруг это судьба.
Она так сильно сжала пальцы, что Роман почувствовал боль там, где в кожу руки впились ее ногти.
«Шрамы останутся…» — рассеянно подумал он. — «И я вспомню этот безумный день!»
А потом помотал головой и высвободил руку, которой тут же стало будто бы холодно.
— Уходи, — глухо велел он, встал из-за стола и пошел наверх.
Хватит слушать бредни сумасшедшей.
Мотя встала с места и бросилась за ним, но уже стоя на первой ступеньке лестницы, Роман выставил вперед руку и покачал головой.
— Нет, я говорил — наверх — ни ногой! Проваливай. Я сам верну Сергея, — он поморщился. Странным казалось, что у кулька есть имя. — В больницу.
И ушел, а Мотя осталась внизу, смотреть, как Роман скрывается в темноте лестничного пролета.
Пятнадцатая. Да сколько можно?
Олег и Нина сидели на соседних качелях и тихо о чем-то беседовали. На руках Олега сопел крошка-Серега. Он казался еще меньше в руках такого здоровяка.
Серегу одели в новенький костюмчик и шапочку с кисточкой. Он лежал сложив губки и вздыхал о чем-то во сне, сжимал кулаки и утыкался крепче в мягкого Олега. Мотя смотрела на это и коротко вдыхала и выдыхала, боясь разрыдаться.
— Ну? — нетерпеливо спросила Нина. — Что сказал?
— Не… Не-а… — всхлипнула Мотя, и тут ее совсем прорвало на слезы.
Она подошла к Олегу, села на корточки и тронула крошечный кулачок Сереги.
— Не получилось… Отдаст… его…
— Бле-ан… — протянула Нина и почесала затылок.
Она была как будто бы тоже расстроена. И Олег словно сдулся от тоски. Плечи поникли, голова повисла.
— Генадич тож расстроится, — вздохнула Нина. — Он сказал, что малец прикольный. И что босс так оживился прям вчера. И что таскался с вами… Хотя Генадич размазня та еще.
— А где Гена? — всхлипнула Мотя.
— Хз, работает наверное. Он типа корпоративный водила, а я личный.
Она крутила в руке ключи от машины и ковыряла носком кроссовка пыль под ногами.
Мотя кивнула. И снова посмотрела на Серегу.
Ее сердце будто разрывалось. Такая тоска еще никогда в жизни не наваливалась на Мотю. Даже в тот момент, когда будущее было сомнительно и впереди маячил только неминуемый арест, казалось, что все куда лучше, чем теперь. Милашка Серега, такой малютка и будет теперь спать среди таких же одиноких малышей. Расти в детском доме. Может его и заберут, а может и нет. И за ним точно не придет его семья.