Неожиданность
Шрифт:
— Да где там! — недрогнувшим голосом соврала Большая ведьма, — это просто полезный инструмент для ума, ну как молот у кузнеца или топор у плотника. Не нужен инструмент — отложила, подала команду: Пелагея, уйди! Понадобился, скомандовала: Пелагея, приди! — вот и все дела. А имена им для удобства в работе дадены.
— Минус в том, — опять взялся рассказывать я, — что Татьяна с нами нипочем идти не хочет, сильно по родным соскучилась. А мне ее Пелагея во как нужна! — и я чиркнул оттопыренным большим пальцем себе по горлу. — В кого только ее перекинуть, ума не приложу!
— В
— Да ты вся какая-то хлипенькая, — стала куражиться Пелагея, — выдюжишь ли, не знаю. Я вон богатырка, лошадь поднимаю, а вот ты…
— Это я только с виду жиденькая, — не сморгнув, сбрехала Наина, — а так быка на плечах унесу, и не охну!
Я мысленно поаплодировал обеим — как естественно для женщины обмануть ближнего своего и добиться поставленной цели. Видимо, это тоже послужило в свое время с пользой для выживания гомо сапиенсов.
А ведьма между тем времени зря не теряла.
— Клади руки ладошками кверху! — Ная положила, Пелагея тут же накрыла их богатырскими ладонями — говори: я согласна принять Пелагею, — я согласна принять Пелагею, — прошелестел повтор, — чуешь, пошла?
Наину передернуло как от удара током, а Таня, теперь уже только Таня, упала на стул и откинулась на спинку. Все! Переход завершен!
Тут из кухни в обнимку вышли повеселевшие Хрисанф и Иван. Каждый тащил в свободной руке по здоровенному кувшину вина. Ох, не видать мне сегодня взваров и отваров!
Увидев сомлевшую Наину, Ваня забеспокоился.
— А что это она какая-то сонная?
— С Татьяной связалась на ладошках силой меряться, — включился в фестиваль врунов и я, — конечно не одолела, но глянь, как богатырку умаяла!
Конечно, богатырская сила и мощь показывали свое превосходство над слабосильным задором, и Таня возилась уже побойчей Наи, но вид ее тоже оставлял желать лучшего.
— Хрисанф, добавь приличной закусочки и посуды, да и сам с нами присядь — в ногах правды нет. Вот еще что, чуть не забыл: поляку супчику или бульончику хотя бы спроворить, может полегчает пареньку.
— Тому, который…
— Именно тому! — остановил я ненужные уточнения, — которого вы вчера с Христо на тележке катали.
Хрисанф неторопливо подумал и сказал.
— Суп только к обеду будет, но бульончика уже сейчас можно налить.
— Так наливай, не тяни время.
И понеслось! Повар таскал харчи, мы с Ваней разливали винный дар богов по бокалам, а проспавший все на свете и только что пришедший Богуслав вместе с богатыршей сдвигали столики.
В конце концов все присели за получившийся Г-образный стол и залудили по первой. Девчонки раскраснелись, мужики расхрабрились, и вторая тоже ушла влет. Завязалась бурная беседа. Я проследил, чтобы Венцек не пил слабенькое винишко, а сразу дернул 100 грамм крепчайшей граппы и начал хлебать бульон.
Венцеслав выпил, и глаза полезли на лоб, а потом со зверским усердием начал наворачивать хлебово. Конечно, не мед мы тут пьем, но подобное, как учат гомеопаты, лечится подобным, вот и приходится клин клином вышибать. Больше пить ему
— Но мне же полегчало! — пытался поспорить носитель королевской крови, — значит если еще чуть-чуть выпить, станет совсем хорошо.
Подрастают новые поколения, и все с той же охотой и усердием лезут в прежнее дерьмо, — подумалось мне. Значит и бородатый анекдот про японца, пившего, а потом опохмелившегося вместе с русским, пойдет вместо аргумента на ура.
— Венцеслав, тебе приходили сегодня в голову черные мысли, что лучше бы умереть, чем терпеть эту муку мученическую?
— Было дело, когда уж вовсе невыносимо поджимало.
— Так вот, если еще сегодня выпьешь, завтра будешь думать: лучше бы я умер вчера!
Венцек торопливо отодвинул от себя стакан и ушел на берег моря проветриваться. А я уже выяснял у Хрисанфа, куда запропастился ловкач Ламврокакис.
Оказалось, что Христо прибежал в корчму раньше всех, съел кусок сыра и глотнул чуть-чуть винца, выпросил кувшин крепленой радости и маленькую корзиночку фруктов, после чего унесся в неведомые дали.
— Либо маяк погнал в одиночку штурмовать, либо на приезжих купцов всей своей мощью обрушился, — высказал резонное соображение Богуслав. а на меня цыкнул:
— Ты больно-то не увлекайся! Защита твоя от винища вновь в полной силе!
Так просидели еще часок. Тут рыбаки притащили Хрисанфу исчезнувшую в будущем рыбу берзитику.
— Никто на рынке целиком ее брать не хочет, — пожаловались они, — все кусочки просят. Повырежут из середины лучшие куски и разбегутся, а мы кукуй там с остатками. Ты вроде бы обещал рыбу взять полностью?
— Возьмем обязательно! — заверил я тружеников моря. — Часто ли она в ваши сети идет?
— Да не чаше раза в месяц попадается, и с каждым годом все реже и реже, — поделились секретами истребления редкого вида морских обитателей рыболовы. — Прет в основном кефаль да барабуля!
Хрисанф расплатился, и окрыленные удачным сбытом рыбаки отчалили к новым трудовым достижениям, а мы взялись рассматривать невиданную рыбу, положенную на два сдвинутых столика.
Она отливала ярким серебром чешуи, длиной вытянулась аж на три метра, морда, как у скумбрии, плавники большущие, ярко-красные. Кто ж ее в этих-то веках извел? Врагов, подходящих ей по размеру, в Черном море явно не отыскать, и экология сейчас просто чудесная. Человечество еще слабовато, рыболовецкие сейнеры с громадными тралами море как гребенкой не причесывают. А рыба, между тем, пропадает. Загадки без разгадок…
Хрисанф в кухню эту здоровилу затаскивать не стал, а то там будет не развернуться, быстренько порезал ее на куски прямо там, где лежала и утащил тушить к обеду. На чье-то предложение пожарить, ответил коротко:
— Не ужарится! — и продолжил свою производственную деятельность. Да, настоящий мастер всегда увлечен своим делом, и разговоры разговаривать ему просто некогда.
В конце концов и рыба, и Хрисанф исчезли в недрах кухни. Мы посидели еще с полчаса, и тут с победой вернулся Христо. С собой он вел двоих русских купцов.