Неожиданный наследник 2
Шрифт:
— Ваше Величество, прошу прощения за нарушение этикета, — вдруг произнёс доселе молчавший Пётр Голицын, — Раз речь пошла о мятежниках, то хочу попросить за одного из них. Не буду скрывать, что мой дядюшка — фельдмаршал Александр Михайлович, беспокоится о судьбе генерала Бутурлина, который был женат на его сестре. Нельзя ли помиловать старика, совершившего глупость? Пусть сдаёт Преображенский полк и едет доживать в имение. Его сын тоже ошибся, наслушавшись посулов заговорщиков.
А глазки у князя прямо такие честные. Будто мятеж и покушение на жизнь законного наследника — это обычный проступок, вроде пьянства или недостойного поведения. Только новый командующий Измайловским полком не знает, что
— Пятьдесят тысяч за графа и тридцать за его сына Петра. Мы только что обсудили персональную ответственность. Вот и предлагаю начать вводить сие полезное нововведение. Здесь и казне прибыток, а освобождённым — наука. Как и другим персонам, задумавшимся о заговоре.
— Но позвольте! Это огромная сумма, которую Александр Михайлович не найдёт. А у семейства Бутурлиных нет таких денег, — судя по злорадству, мелькнувшему в глазах парочки вельмож, растерянность Голицына пришлась им по душе.
— Пусть фельдмаршал попросит помощи у графа Воронцова. Чья дочь является женой Петра Бутурлина и его сноха. Уж два столь уважаемых вельможи просто обязаны помочь родственнику. А если нет, то Бутурлиных ждёт суд, конфискация имущества и каторга.
— Это чрезмерно жестоко! — продолжил настаивать подполковник.
А вот здесь остальные соратники посмотрели на него недоумённо и даже презрительно. Не за ту персону начал заступаться князь. К тому же Голицын проявил излишнюю несдержанность и прямоту, которая может подвести его в будущем. Ведь судьбы мятежников будет решать Особая комиссия, и всегда есть возможность договориться. Я вообще рассчитываю подороже выкупить жизни участников мятежа, кроме Орловых и ещё некоторых непримиримых. Пусть платят, коли не хотят лишиться всего имуществ и титулов. Значит, мятежники будут занимать деньги и попадут в зависимость от «шестёрки» с ещё несколькими влиятельными вельможами. Мне всё равно, как они станут договариваться. Главное — получить как можно больше денег и имущества в казну. Ведь надо достойно наградить соратников. Вот конфискованная собственность и пойдёт на эти цели. Такие у меня нехорошие и циничные мысли.
А графа Романа Воронцова, как и Александра Голицына, я тоже буду держать подальше от государственных должностей. Люди они не бедные, вот пусть ищут приложение своих сил в частном порядке.
— А посылать солдат на захват моей супруги не жестоко? Ведь Бутурлин стал убийцей. Пусть всё получилось случайно, — тихо отвечаю подполковнику.
Под моим злым взглядом тот сразу стушевался. Видно, что он неплохой человек, и надо в будущем наладить с ним отношения. Сейчас его одолевает чувство несправедливости в отношении Бутурлиных, которые якобы не заслуживают столь сурового наказания. Но уже сейчас Голицын понимает, что защищает подлецов, за которых попросил вступиться его старший родич. При этом подполковника выставили в нехорошем свете. Ведь сам фельдмаршал не пришёл просить за старого друга. Вот что значит — опыт и умение правильно выстроить интригу!
— Похороны назначены через три дня? — решаю снова сбить собравшихся с толку.
— Так точно. Её Величество похоронят в Петропавловской крепости. А Наталья Алексеевна будет погребена в Александро-Невской Лавре, — быстро ответил Шувалов, — Может, лучше провести обряды в разные дни?
Немного подумав, решаю согласиться с графом.
— Так и сделаем. Не нужно особых церемоний. Пусть похороны моей жены станут семейным делом и пройдут послезавтра. А императрицу мы похороним со всеми положенными почестями через три дня. Поэтому если у вас нет более важных вопросов,
Думаю, придворных на похоронах Каролины будет немало. Но завтра обговорю с Шуваловым, кого мы допустим до церемонии. Мерзко, но даже здесь невозможно обойтись без интриг и политических игрищ.
На этом мой день не закончился. За окном уже было совсем темно, и расторопный слуга принёс ещё один подсвечник. Благодаря этому мне стало лучше видно лицо посетителя.
Василий Суворов был мрачен и немногословен. Он вошёл в кабинет, быстро осмотрелся, поздоровался и сел на предложенное кресло.
А мне и говорить с ним особо не о чем. Да, сенатор помог, удержав от участия в мятеже измайловцев и конную гвардию. Но это его прямые обязанности, а не личное одолжение моей персоне.
И вообще, он мне не нравится. Впрочем, как и большая часть вельмож, готовая предать любого следующего самодержца. Я ещё могу понять мотивы мятежников, свергнувших Петра III. Тот действительно был чужеродным явлением для России, наделавшим массу глупостей. Но почему свергли меня? Ведь моя мать — Анна Леопольдовна, будучи регентом, не внесла особых изменений в политику. С Данией воевать не собиралась и союзников не предавала.
Только предали её ближайшие соратники и далее обошлись весьма жестоко. Особенно со мной. Думаю, вельможи это понимают, потому и надо быть с ними особо внимательным. А то со страху устроят новый заговор. Нет, я всем отомщу. Но позже, постаравшись не навредить державе.
— Помнится, Пётр Фёдорович назначил вас губернатором Сибирской губернии? — решаю сразу приступить к делу, — У меня такое же предложение. Поезжайте в Тобольск, принимайте дела и наводите там порядок. Уж больно нехорошие слухи идут с тех мест.
Испещрённое морщинами лицо сенатора некрасиво сморщилось. Я сразу и не понял, что он так ухмыляется. Жуткое зрелище!
— А что, если я откажусь? Поймите правильно, мне в силу возраста пристало уйти в отставку и отправиться в имение.
Слова Суворова разумны. Лет ему немало, а может, он болен. Нельзя же неволить заслуженного человека. Только здесь не тот случай.
— Никто не мешал вам уйти в отставку ранее. Но ведь власть манит и обволакивает? Правда, Василий Иванович? — наклоняюсь вперёд и со злой усмешкой отвечаю собеседнику, — За это сладкое ощущение можно предавать государей, которым ты давал присягу, причём дважды. Даже можно пытать собрата дворянина по надуманному обвинению[3]. Но ведь то было «слово и дело государево». Значит, позволено творить любой произвол. Верно я говорю?
А вот такой разговор главе политического сыска не понравился. Суворов быстро оглянулся и увидел фигуру Пафнутия, стоявшего за его спиной. Мои люди теперь всегда рядом. И в их решимости защищать своего государя не было никакого сомнения. Душегуб и предатель Суворов, это прекрасно понимает.
— Ты жив только из-за сына. Уж больно хорошо о нём отзываются некоторые военные чины. Нельзя обидеть и отвратить от служения трону столь многообещающего воина. В будущем он должен принести России много пользы. И Александр Васильевич не виноват, что его отец клятвопреступник, замаравший себя убийствами. Поэтому придётся тебя помиловать, хотя очень хочется казнить.