Неожиданный наследник 4
Шрифт:
Сложность в том, что город, названный в честь моей супруги, становится мощным промышленным центром. Заводы, мануфактуры и мастерские растут там, будто грибы после дождя. Денежный народ начал осваивать Югороссию ещё до войны. А после победы многие решили повременить, когда в переговоры вмешались европейцы. Тогда были опасения, что Россию заставят отдать часть побережья, а Крым выглядел не очень привлекательно для вложения денег.
Вот такие у меня заботы. Не скрою, что они приятные. Строить заводы и учебные корпуса гораздо приятнее, чем обсуждать предстоящие военные действия и наплыв беженцев.
Касаемо университета, то это стратегическое учреждение. Там я мыслю не
Нельзя упускать этот момент. Майор мне всю плешь проел, объясняя, что необходимо сразу привязать к себе целые страны. При этом необходимо соблюдать определённый баланс — люди должны понимать, кто главный в нашем альянсе, но и нельзя их унижать, держа за слуг. Пока народы вассальных и захваченных османами государств сами стремятся на север. Вот я и издал приказ местным властям работать на будущее, привязывая их как можно сильнее. Понятно, что есть Австрия, которая начнёт вмешиваться в наши дела. Только бесконечная череда волнений и весьма жестокая позиция Марии-Терезии в отношении недовольных, начала отталкивать от Вены даже сербов, наиболее от неё зависимых.
— Думаю, мы поступим следующим образом, Иван Васильевич, — возвращаюсь к беседе, — Университет мы откроем в другом городе. А у вас будет создано военное училище, где мы станем обучать и иностранцев. И тянуть с этим нельзя. Поэтому начинайте искать место, согласуйте расходы со Степаном Ивановичем и графом Румянцевым.
Будто вырубленное топором лицо Гудовича расплылось в улыбке, обнажив крепкие и жёлтые зубы. Зрелище так себе, но я поддержал довольного губернатора, улыбнувшись в ответ.
Что касается Киева, то его ждёт судьба духовной столицы края. Не вижу смысла вкладывать деньги в его развитие, так как города на юге расположены удобнее. Именно с севера туда пойдёт огромный товарный поток. А древняя столица Руси продолжит быть резиденцией митрополита и прибежищем нескольких монастырей, которые надо бы секвестрировать. Но пусть пока всё остаётся по-прежнему.
Надо признать, что край развивается весьма бурно. Его уже не назовёшь исключительно земледельческим. Недавно открытые залежи угля и различных руд дают надежду на рост промышленности. Это дополнительный доход, впрочем, вначале придётся потратиться. Ещё бы решить вопрос днепровских порогов, а также сообщения между Доном и Волгой. При таком раскладе поток грузов увеличится в несколько раз. А само черноморское побережье станет наиболее населённой и богатой частью России. Но учёные, занимавшиеся исследованиями местности, сообщили о немалых трудностях и колоссальных расходах, в случае запуска рекомых прожектов. Мы недавно достроили Вышневолочковскую водную систему, и я прекрасно понимаю, что казна таких расходов не потянет. И тогда нам придётся кровь из носу захватывать проливы. Ведь без них легко перекрыть русскую торговлю и просто уничтожить империю экономически. Поэтому повременим.
Казалось, что череде бесконечных совещаний нет предела. Военные, гражданские и торговые дела в новом крае требовали присутствия императора. Вернее, я выступал больше третейским судьёй. Всё-таки на юге ситуация совершенно
Начнём с того, что в Югороссии нет крепостного права и значительно меньше дворян. Более того, именно тут получили распространение земледельческие поселения, похожие на артели, а не общины. Весомая часть из них уже выкупила паи, принадлежащие государству, и отдали долги. Другие, не менее многочисленные поселенцы, наоборот, не спешат избавляться от компаньона. Ведь это император, то есть я. И у людей есть свои резоны. Во-первых, это защита от чиновников и дворян, не любящих излишне независимых пахарей. Во-вторых, я особо не требую свою долю, предложив народу развивать окрестности поселений. Мои деньги идут на строительство дорог, школ и больниц.
Но это не главное. В некоторых областях огромного края и части южных губерний земства находятся под управлением крестьян. Есть там купцы с дворянами, но их меньшинство. И сложностей у самого многочисленного и угнетённого сословия хватает. Потому мне ещё неделю принимать депутации мужиков, съехавшихся в Екатеринославль, откуда только можно. Из-за одинаковых по сути трудностей, просьбы крестьян порядком утомляют.
А вот с одним человеком я готов беседовать хоть каждый день. И вообще, не устаю благодарить господа, что он послал мне барона Фитингофа. Я считаю Ивана Фёдоровича наиболее полезным для империи человеком, наравне с Шешковским, Бекетовым, Голицыным и Румянцевым. Даже фон Мозен, Миних, Вяземский и Щербатов — вполне заменимые персоны. А вот остзеец — просто находка.
За одиннадцать лет во главе министерства сельского хозяйства барон сделал невозможное. При нём страна перестала голодать. Это не значит, что русские крестьяне жируют. Но урожаи значительно выросли, и по стране распространился картофель. Понятно, что на юге ситуация гораздо лучше, чем в центральных губерниях. Только народ перестал массово умирать от недоедания. Именно немец чуть ли не насильно втемяшил в головы помещиков, что пора менять старые традиции и переходить на иные культуры. Перемены больше коснулись севера, где помещики начали дружно переходить на картофель, лён и выращивать скот. Что дало толчок развитию выпуска тканей и шерсти.
К тому же Фитингоф никогда не останавливался и находился в постоянном поиске. Ещё министр полностью поддерживал мои реформы, соглашаясь, что в будущем останутся только крупные земледельческие хозяйства. Только я делал ставку на крупные артели, поддерживаемые государством. А Иван Фёдорович симпатизировал помещичьим усадьбам, наподобие латифундий по римскому образцу, только с наёмными работниками вместо рабов. И к участию государства он относился весьма скептически, считая, что оно должно ограничить своё вмешательство поддержкой научных изысканий и созданию новых инструментов. Но пока мы решили, что надо изучить работу всех форм хозяйствования.
Кстати, немца тоже атаковали целые стаи общинников и помещиков. Да и торговый люд не давал ему прохода. По моему совету барон проводил общение в виде лекций, где делился с народом знаниями, а заодно отвечал на вопросы. И надо сказать, что его выступления буквально забивали большой зал собраний города.
Я по большей части знал о ситуации с земледелием в стране. Но с удовольствием выслушал объёмный доклад о поездке министра по краю. После чего предложил Ивану Фёдоровичу выпить чаю.
— Скажите, а как обстоят дела со свёклой? — вспоминаю разговор пятилетней давности, — Академия и столичный университет вам помогли?