Неписанная любовь
Шрифт:
Я поднимаю подбородок и принимаю свою судьбу.
— И что с того?
— Я бы сказал, что это делает все гораздо интереснее.
— Неужели? Это делает все интереснее?
— Конечно.
— Пожалуйста, с этого момента поподробнее.
— Потому что я помню, как ты говорила, что я не в твоем вкусе.
Мои губы сжались.
— Теперь скажи мне. Насколько сильной была эта влюбленность? — он подносит мою руку ко рту и целует ее тыльную сторону, будто хочет отвлечь меня, чтобы я рассказала ему всю правду.
Хорошая
— Если бы я была влюблен…
— И мы оба знаем, что это так.
Игнорировать его легко.
— Я бы никогда не подняла с тобой эту тему.
— Даже если я буду пытать тебя?
Мои щеки вспыхивают, когда я вспоминаю его вид пыток.
— Даже тогда.
— Хм, — он смотрит на меня несколько мимолетных секунд, скорее всего, решая, насколько я серьезна. Ответ «смертельно серьезна», потому что позволить узнать Рафаэлю, как сильно я была в него влюблена, — совсем не вариант, тем более что я написала о нем ужасную песню, которую никогда не услышит свет.
Он улыбается себе под нос.
— Я все равно узнаю то, что хочу, с твоей помощью или без нее.
Я усмехаюсь.
— Удачи.
— Если моя вредная тетя и научила меня чему-то, так это тому, что родители не могут не выдать секретов о своих детях, если им задают правильные вопросы.
Черт.
Рафаэль проезжает через город, который я раньше не видела. В отличие от Лейк-Вистерии с его викторианской прибрежной эстетикой, этот город вдохновлен баварской деревней с открытыми темными деревянными рамами, красочными экстерьерами и мощеными улицами.
Я удивляюсь, когда он останавливается на парковке на главной дороге в город и выключает двигатель.
Я не узнаю окружающую обстановку, поэтому спрашиваю:
— Где мы?
— Лебкухен.
— И что мы здесь делаем?
— Увидишь через минуту.
Он велит мне подождать, пока он обойдет машину, откроет мою дверь и протянет руку, чтобы я за нее ухватилась. Я цепляюсь за нее и выпрыгиваю из пикапа. Держась за его руку, мы идем по причудливой асфальтированной дороге, на которой, кажется, расположено множество самых крупных магазинов города.
Через пять минут ходьбы Рафаэль останавливается перед музыкальным магазином с вывеской «Закрыто» на входной двери.
— Милая идея, но, похоже, они закрыты.
Он игнорирует меня.
— Ты ведь искала пластинку Фрэнки Эстель, верно?
Возможно, я вскользь упомянула об этом Нико, так как он…
— История поиска, — мои глаза расширяются.
Его глаза сверкают.
— Успокоительные закуски. Коллекционные записи. Что дальше?
Я могу поклясться, что очистила историю той ночью, когда искала…
Вибратор.
— Вот дерьмо.
Он обхватывает меня рукой и притягивает к себе.
— Значит, ты помнишь.
Румянец
— Давай договоримся никогда больше не говорить о той ночи.
— О, Эль. Уже слишком поздно для этого, — его ухмылка таит в себе коварное обещание.
Я готова упасть замертво.
На самом деле, надеюсь, что так и будет.
Он быстро целует меня в губы, а затем проводит большим пальцем по нижней губе.
— Я умираю от желания узнать кое-что.
— Что?
— Ты когда-нибудь покупала его?
— Я…
Он останавливает меня.
— Просто ответь «да» или «нет».
У меня возникает соблазн обхватить его руками за горло, но я сдерживаюсь, потому что такие вещи могут не приветствоваться на первом свидании, как, опять же, и разговор о вибраторе.
Я бросаю на него взгляд, и он улыбается в ответ.
— Разве ты не должен быть против таких вещей? — спрашиваю я, изогнув бровь.
— С чего бы это?
— Потому что если я использую вибратор, то у нас явно есть проблемы.
Его смех быстро становится моим любимым звуком.
— Я за командную работу в спальне.
Мои щеки вспыхивают.
— И что это значит?
— Тебе не придется долго ждать, чтобы узнать, — он подмигивает.
Глава 52
Рафаэль
Когда я размышлял о том, куда сводить Элли на первое свидание, мой дом был заманчивой идеей, но мы с ней и так провели там достаточно времени. К тому же я не хотел, чтобы она чувствовала давление, заставляя ее зайти дальше, чем мы уже зашли, поэтому я потратил целый день, составляя карту музыкальных магазинов в близости от озера Вистерия, чтобы до туда можно было доехать на машине.
Я позвонил им заранее и предложил заплатить любую сумму, чтобы магазин был пуст и открыт после окончания рабочих часов, и они с радостью согласились, хотя Элли об этом не знает.
Она таращится на меня, когда я открываю дверь, несмотря на вывеску на двери.
— Здесь написано, что они закрыты!
— Наверное, вывеска весит неправильно, — я переворачиваю табличку и веду ее внутрь. — Видишь? — сотрудница машет нам рукой, предлагая осмотреться.
Я прижимаюсь губами к ее уху со спрятанным за ним цветком.
— Счастливой охоты.
Она издает взволнованный звук и хватает меня за руку.
— Ты должен мне помочь.
— Конечно. Как скажешь.
Она ухмыляется.
— Что ты ищешь? — спрашиваю я.
— Фрэнки Эстель — это, конечно, здорово, но я также люблю Корнелию Джонс, Виннифред Кармайн и Астрид и «Treble Makers», — она хлопает в ладоши и исполняет маленький счастливый танец, и я сразу понимаю, что сделал правильный выбор.
Я мог бы найти в Интернете все пластинки, которые она хотела бы собрать, и купить их, но я знал, что она будет счастлива, если мы будем физически посещать музыкальные магазины и вместе рыться в бесконечных коробках с пыльными пластинками.