Нэпман 10. Финал
Шрифт:
— В том-то и проблема, капитан, — вмешался подошедший Ли, который до этого предусмотрительно держался в стороне. — Стандартные проверки ориентированы на визуальное состояние рельсов и шпал. Подземные процессы остаются незамеченными до критического момента. Именно поэтому наша комиссия проводит углубленное обследование проблемных участков.
Присутствие китайского инженера и его поддержка нашей версии явно произвели положительное впечатление на Танаку. Он коротко кивнул:
— Понятно.
— Безусловно, капитан, — заверил я его. — Безопасность движения наш главный приоритет.
Танака отдал короткие распоряжения своим подчиненным на японском, затем повернулся ко мне:
— Мои люди будут периодически проверять ход работ. Настоятельно рекомендую придерживаться заявленного графика и не выходить за пределы согласованной зоны работ.
Под этой вежливой формулировкой отчетливо прослеживалась прямая угроза. Я кивнул с максимально серьезным видом:
— Разумеется, капитан. Мы строго соблюдаем все инструкции.
Когда японцы наконец уехали, подняв клубы пыли на грунтовой дороге, я собрал всех руководителей группы в технической палатке для экстренного совещания.
— Ситуация усложняется, — начал я, убедившись, что Ли занят с рабочими у насыпи. — Танака явно что-то подозревает. Его интерес к буровым штангам не случаен.
— Он профессиональный разведчик, — мрачно заметил Александров. — И хорошо знаком с горным делом. В его личном деле есть информация об обучении в Токийском горном институте.
— Нужно ускорить основные работы, — я обвел взглядом напряженные лица соратников. — Времени у нас меньше, чем предполагалось изначально. Бурение начинаем сегодня же ночью, как только стемнеет. Александров, усильте систему охранения. Расставьте посты по периметру с радиосигнализацией. При появлении японцев нам нужно минимум десять минут форы, чтобы замаскировать реальные работы.
— Будет сделано, — кивнул Александров. — Выставлю дополнительные секреты на подходах к лагерю и организую систему оповещения.
— Кравцова, — я повернулся к женщине, чье своевременное вмешательство спасло нас от разоблачения, — что удалось обнаружить в ходе разведки с маньчжуром?
Кравцова достала из полевой сумки небольшую металлическую фляжку:
— Старик не солгал, Леонид Иванович. В указанной им низине действительно обнаружен поверхностный выход нефти. Вот образец.
Она открыла фляжку, и в палатке распространился характерный запах сырой нефти. Темная маслянистая жидкость медленно стекала по стенкам сосуда.
— Настоящая нефть, — подтвердил Архангельский, принюхиваясь. — Судя по консистенции и запаху
Воронцов присвистнул:
— Если на поверхности такие выходы, то под землей должно быть целое море!
— Именно, — кивнул я. — И это дает нам дополнительное преимущество. Если японцы начнут слишком пристально интересоваться нашими работами, можем «случайно» обнаружить этот естественный выход нефти и использовать его как объяснение наших действий.
— Рискованно, — покачал головой Александров. — Тогда они точно поймут истинную цель нашей экспедиции.
— Это запасной вариант, — уточнил я. — На крайний случай, если нас прижмут к стенке. Главное сейчас — максимально быстро провести пробное бурение и получить неопровержимые доказательства наличия месторождения.
Мы еще около часа обсуждали детали предстоящей операции и меры безопасности. Затем, убедившись, что каждый четко знает свою роль, разошлись по позициям, готовясь к решающей ночи.
Сумерки постепенно сгущались над маньчжурской равниной. Прохладный ветер доносил ароматы степных трав и дымок от костров в далеких деревушках.
Над лагерем разливался густой запах борща из полевой кухни. Ужин перед ночной операцией должен быть сытным.
Я стоял у края насыпи, всматриваясь в темнеющее небо, где зажигались первые звезды.
Часы показывали девять вечера. До начала операции оставалось менее двух часов.
Глава 5
Черное золото Маньчжурии
Ночная Маньчжурия приобрела тот особый вид, когда звезды кажутся подвешенными на расстоянии вытянутой руки. Темнота окутала нашу экспедицию вязким покрывалом, скрывая от посторонних глаз предстоящие работы.
Двадцать три часа пятнадцать минут. Товарный состав прогремел по полотну в двадцати метрах от нашего лагеря, создавая ту звуковую завесу, которую мы с нетерпением ожидали. Лязг колес и грохот вагонов замаскирует шум буровой установки, хотя бы на первые критические минуты.
— Начинаем, — скомандовал я, как только первый вагон показался в ночной темноте.
Воронцов кивнул и взмахнул рукой. Рабочие, отобранные Александровым как самые надежные, немедленно принялись за дело. Замаскированная под сваебойное оборудование буровая ожила, издавая приглушенный рокот.
Первые обороты бурильной головки впились в маньчжурскую землю. Я стоял, напряженно вглядываясь в темноту, чувствуя, как колотится сердце.
Рождалось странное ощущение. Здесь, под покровом августовской ночи 1931 года мы делали то, что по канонам моей прежней реальности произойдет лишь в конце пятидесятых.