Нэпман 10. Финал

Тыналин Алим

В палатке я передал Танаке папку с тщательно подобранными документами:

— Здесь официальное разрешение на проведение ремонтных работ от управления КВЖД, техническое задание и сопроводительные бумаги. Как видите, все в полном порядке.

Танака внимательно изучил документы, затем перевел пристальный взгляд на разложенные на столе чертежи:

— Эти работы выглядят слишком масштабными для обычного ремонта насыпи. Почему потребовалось столько людей и оборудования?

— К сожалению, мы столкнулись с серьезной проблемой, капитан, — я говорил спокойно и

уверенно. — При инспекции обнаружена критическая просадка грунта под насыпью. Предварительные расчеты показывают, что без срочного укрепления возможно разрушение полотна при проходе тяжелых составов.

Я развернул на столе подготовленные Архангельским фальшивые данные с графиками просадки.

— Видите эту динамику? За последние две недели просадка составила около семи сантиметров. Это в три раза превышает допустимые нормы. При такой тенденции через десять-двенадцать дней полотно деформируется настолько, что движение станет невозможным.

Танака внимательно изучил графики, его лицо оставалось непроницаемым:

— И сколько времени займут ваши ремонтные работы?

— По предварительным оценкам, от недели до десяти дней, — ответил я. — Необходимо забить укрепляющие сваи, провести дренаж грунтовых вод и укрепить основание насыпи цементным раствором.

Танака отложил документы и внезапно заявил:

— Я хочу осмотреть ваше оборудование.

Мое сердце сжалось в комок, но внешне я сохранил невозмутимость:

— Конечно, капитан. Прошу за мной.

Мы вышли из палатки и направились к месту установки замаскированной буровой. Я заметил, что Воронцов, увидев наше приближение, начал демонстративно проверять сваебойный механизм, громко отдавая распоряжения рабочим на русском языке.

— Это стандартный сваебойный копер системы Кристи, — начал объяснять я, указывая на установленную треногу. — Используется для забивки опорных свай на глубину до пятнадцати метров. Вот здесь размещается ударный механизм…

Танака бесцеремонно перебил меня:

— А что это за трубы? — он указал на штабель буровых штанг, частично прикрытых брезентом. — Для свай они слишком тонкие.

Я почувствовал, как напряглись мышцы спины. Момент чертовски критический.

— Это дренажные трубы для отвода грунтовых вод, — ответил я невозмутимо. Даже с легким раздражением, как человек, которому надоели постоянные расспросы. — Они устанавливаются в специально пробуренные отверстия вокруг основных свай для создания системы дренажа. Стандартная инженерная практика при работе на водонасыщенных грунтах.

Танака подошел ближе и внимательно осмотрел одну из труб. Его тренированный взгляд разведчика явно выискивал несоответствия в нашей легенде.

В этот критический момент неожиданно вмешалась Кравцова, только что вернувшаяся с разведки:

— Товарищ Краснов! — воскликнула она, подбегая к нам с папкой в руках. — Мы закончили картирование восточного участка. Результаты крайне тревожные!

Она развернула перед нами карту, на которой были отмечены якобы обнаруженные участки просадки грунта вдоль железнодорожного полотна.

— Смотрите, просадка гораздо

шире, чем мы предполагали изначально, — Кравцова говорила с естественным волнением профессионала, обнаружившего серьезную проблему. — Эти данные полностью подтверждают вашу теорию о водоносном горизонте, подмывающем основание насыпи.

Танака невольно заинтересовался картой, переключив внимание с подозрительных труб на новую информацию. Я мысленно поблагодарил Кравцову за своевременное вмешательство.

— Это действительно серьезно, — я качнул головой, изображая озабоченность. — Капитан, вы теперь понимаете масштаб проблемы? Речь идет о безопасности всего железнодорожного сообщения на этом участке.

Танака несколько мгновений изучал карту, затем перевел взгляд на Кравцову:

— Вы проводили измерения на восточном участке? Странно, что мои люди не заметили вашего присутствия там.

— Мы двигались вдоль дренажных канав, капитан, — спокойно ответила Кравцова, указывая карандашом на линии водоотводов на карте. — Рельеф местности скрывал нас от наблюдателей на холмах. К тому же, инструкции требуют максимально полного обследования всей прилегающей территории.

Ее объяснение прозвучало настолько убедительно и профессионально, что Танака просто кивнул, не найдя поводов для дальнейших подозрений по этому вопросу.

— Покажите мне этот аварийный участок насыпи, — потребовал он, возвращаясь к основной теме проверки.

Я повел японцев к шурфу, который мы вырыли у подножия насыпи. По моему незаметному сигналу Архангельский поспешил вперед, чтобы подготовить демонстрацию.

— Вот здесь, — я указал на обнаженный срез грунта, где отчетливо виднелись следы подтопления, искусно усиленные нашими манипуляциями. — Грунтовые воды размывают глинистые прослойки, создавая пустоты под насыпью. При прохождении тяжелых составов возникает вибрация, приводящая к постепенной просадке.

Архангельский, подыгрывая мне, опустил рейку в шурф и продемонстрировал скопившуюся на дне воду с характерными маслянистыми разводами:

— Обратите внимание на странный характер грунтовых вод, — произнес он, зачерпывая немного жидкости в стеклянную пробирку. — Эти маслянистые пленки указывают на химические процессы в почве, которые мы пока не можем точно идентифицировать.

Танака присмотрелся к пробирке, в которой действительно виднелись радужные разводы. Его глаза на мгновение сузились, словно он пытался разгадать загадку, но затем он просто кивнул, не высказав своих подозрений вслух.

— Сколько, по вашим расчетам, потребуется времени для завершения работ? — спросил он, выпрямляясь.

— При интенсивной работе около десяти дней, — ответил я. — Пять дней на установку укрепляющих свай и дренажной системы, еще пять на цементацию грунта и проверку результатов. Возможно, удастся ускорить процесс, если погодные условия будут благоприятными.

Танака обвел взглядом наш лагерь, задержавшись на замаскированной буровой установке:

— Странно, что такой серьезный дефект не был обнаружен при регулярных проверках китайскими инженерами.