Непобедимая и легендарная: Непобедимая и легендарная. Призрак Великой Смуты. Ясный новый мир
Шрифт:
Меньшевики и эсеры, однако, тоже не собирались сдаваться. До нас дошли сведения о том, что они вооружают своих сторонников и собираются, в случае нашей попытки установления в Севастополе власти правительства товарища Сталина, поднять вооруженный мятеж и открыто заявить о своем неподчинении Петрограду. Дошли до меня сведения и о том, что лидер эсеров Бунаков, почти не скрываясь, ведет какие-то странные переговоры как с представителями французского командования, так и с турецкими агентами, которые обещали его сторонникам в случае вооруженного выступления моральную и материальную поддержку.
Между прочим, очень много интересных сведений сообщил мне бывший служащий
А вчера в Севастополь прибыл один наш товарищ из Петрограда, от которого я получил еще одно короткое письмо от брата. Владимир сообщал, что податель сего направлен в Севастополь командиром отряда Красной гвардии майором Османовым, и что именно он передаст мне план дальнейших действий и все подробные инструкции.
Оказывается, два дня назад майор распропагандировал основную силу контрреволюции – Крымскую конную бригаду, и уже разогнал правительство татарских автономистов в Симферополе. Теперь для окончательной победы нам нужно было скоординировать свои усилия, чтобы переход власти в Севастополе обошелся бы, по возможности, без кровопролития. Ждать разгрома местной анархии и контрреволюции оставалось совсем недолго.
20 (7) декабря 1917 года, полдень.
Яссы, железнодорожный вокзал.
Штабной поезд корпуса Красной гвардии
Королевство Румыния умирало, как курица с отрубленной головой. Оно еще трепыхалось и хлопало крыльями, но вместе с кровью жизнь покидала его тушку. А конец ему пришел быстрый и внезапный. Вот как все произошло.
Вторая стрелковая бригада Красной гвардии численностью две тысячи штыков под командованием полковника Дроздовского к исходу 15 декабря сосредоточилась в районе приграничной станции Унгены. Поддержку ей оказывала бригада бронепоездов, в которую изначально входили построенные на Путиловском заводе специально для Красной гвардии: легкий бронепоезд «Путиловец», вооруженный четырьмя морскими трехдюймовками и пулеметами, средний бронепоезд «Красный балтиец» с двумя 130-мм морскими орудиями Б-7 и четырьмя 102-мм морскими орудиями с эсминцев.
Артиллерийскую поддержку соединению обеспечивала также тяжелая железнодорожная артиллерийская батарея «Кронштадт», вооруженная шестью шестидюймовками Кане. Кроме того, в Киеве и Одессе к Красной гвардии присоединились вооруженные полевыми трехдюймовками и пулеметами типовые русские бронепоезда конструкции инженера Балля: № 2 «Советская Россия», № 3 «Красный арсеналец», № 5 «Товарищ Маузер».
Гром грянул утром 16-го числа, когда к этим и без того солидным силам присоединилась 1-я кавбригада быстрого реагирования под командованием генерал-лейтенанта Михаила Романова. Части 11-й румынской дивизии, уже неоднократно пытавшиеся захватить мосты через Прут, вдруг оказались перед лицом хорошо вооруженного противника, не только не уступающего им численно, но и превосходящего их боевым настроем. Пока «Кронштадт» и «Красный балтиец» обрабатывали румынские позиции тяжелыми снарядами, разведчики
С первыми лучами солнца вперед двинулись броневагон «Заамурец» и легкий бронепоезд «Путиловец», на блиндированные мешками с песком платформы которого был посажен первый «дроздовский» офицерский стрелковый батальон. Следом за бронепоездами пошла кавалерия. Потом двинулся вперед и «Красный балтиец», предварительно выстреливший из головного орудия 130-мм фугасной гранатой по королевскому дворцу в Яссах. Затем один за другим через мост и очищенные от румын позиции, прикрывавшие подступы к мосту, проследовали еще два эшелона со стрелковой бригадой полковника Дроздовского.
«Дрозды» шли в атаку молча и зло. Они не кричали «ура», но от этого румыны испугались еще больше. А наступающие помнили о своих боевых товарищах, попытавшихся так же, как и они, уйти за Прут, за это замученных и убитых «храбрыми румынскими воинами». Бойцы офицерского стрелкового батальона полковника Дроздовского не щадили никого.
Их внезапная атака привела «потомков гордых римлян и даков» в состояние, близкое к панике. Бросая оружие и снаряжение, те выскочили из окопов и пустились наутек. Словом, если перефразировать поэта Лермонтова: «Бежали храбрые румыны…»
А от моста через Прут до центра Ясс всего-то пятнадцать километров по прямой. Ну, или шестнадцать с половиной – это с учетом всех извивов железнодорожного пути.
Его величество король Румынии Фердинанд I был разбужен не артиллерийской канонадой у моста через Прут, а взрывами четырех 36-килограммовых фугасных бомб, упавших неподалеку от его дворца. Новая русская морская пушка Б-7, установленная путиловцами на бронепоезде «Красный балтиец», в очередной раз показала свою дальнобойность. Эти четыре разрыва вызвали шок в глубоком тылу румынской армии. Уже привычные к многочисленным эвакуациям члены королевской семьи, бросив все, стали спешно паковать узлы и чемоданы. Суета, плавно переходящая в панику, напоминала картину Карла Брюллова «Последний день Помпеи». Не хватало только потоков раскаленной лавы и рушащихся со стен храмов скульптур римских богов.
Конечно же румынского монарха порадовало бы сравнение с жителями Римской империи, коими его подданные себя считали, но времени для того, чтобы радоваться, у короля Фердинанда катастрофически не хватало.
В тот самый момент, когда слуги грузили имущество королевской семьи в автомобили и повозки, вздрагивая от грохота орудийной канонады, во внутренний двор дворца, свернув ворота, ворвались два больших угловатых броневика. Их сопровождала сотня одетых в зимнее камуфлированное фельдграу кавалеристов Красной гвардии. Не слезая с седла, улыбающийся генерал-лейтенант Михаил Романов, в лучших традициях галантных рыцарских романов объявил насмерть напуганному королю Фердинанду, что он и члены его семьи являются его – генерал-лейтенанта Романова – личными пленниками.
Немая сцена, которая в этот момент произошла в королевском дворце в Яссах, к сожалению, не была запечатлена ни фотографами, ни кинооператорами, ни, наконец, писателями того времени, уровня Булгакова.
Выглядело все и торжественно, и комично. Гарцующий на горячем жеребце бывший великий князь и брат бывшего русского императора командир Красной гвардии Михаил Романов и стоящий напротив него у тарахтящего «Рено», бледный и потный румынский король Фердинанд, узнавший в этом бравом всаднике дальнего родственника своей супруги и несостоявшегося коллегу по королевскому ремеслу.