Непобедимый разум. Наука о том, как противостоять трудностям и невзгодам
Шрифт:
– Хорошо ли вы спали четыре-пять месяцев назад? – спросил я.
– Как младенец.
Затем я спросил, удается ли ему нормально спать хотя бы иногда, хоть одну ночь в неделю. Он ответил отрицательно. Пару-тройку ночей в неделю он вообще не засыпал по ночам. Пытался ли он вздремнуть днем? Да. Помогало ли это восстанавливаться? Снова «да». Насколько часто он употреблял алкоголь? Не больше пары кружек пива на выходных. Использовал ли он алкоголь, чтобы заснуть? Пару раз, но это не сработало. Употреблял ли он для расслабления какие-нибудь препараты? Нет. У него не было никаких серьезных заболеваний, аллергий на лекарства, и он не принимал их регулярно.
– Снизился ли в последнее время ваш вес? – спросил я.
Он признался, что да.
– Вы не голодны? – поинтересовался я.
Он покачал головой.
– Оцените ваш уровень беспокойства по шкале от 1 до 10 с момента, когда потеряли работу.
Его глаза слегка расширились. А затем, к моему и, видимо, своему удивлению, он заплакал.
Можно
В теории заданного значения счастья предполагается, что наш субъективный уровень благополучия определяется прежде всего наследственностью и чертами характера, сформировавшимися в ранние годы. Он почти не меняется в течение жизни {13} . Я сказал Стиву, что уровень счастья может временно меняться в связи с жизненными событиями, но почти всегда возвращается к базовому, когда мы привыкаем к их последствиям {14} .
13
Lyyken D., Tellegen A. Happiness Is a Stochastic Phenomenon // Psychology Science, 1996. Vol. 7. P. 186–189.
14
Diener E., Lucas R., Scollon C. Beyond the Hedonic Treadmill: Revising the Adaptation Theory of Well-Being // American Psychologist, 2006. Vol. 61. P. 305–314.
– Сколько времени это обычно занимает? – спросил он, вытирая глаза.
– Сложно сказать, – ответил я. – У всех по-разному.
Он вздохнул и тряхнул головой.
– Я просто не понимаю. У меня более чем достаточно денег, отличный дом, две машины и яхта, которую я просто обожаю. Все отлично в браке и никаких проблем с ребенком. Здоровье тоже хорошее, – он выглядел совершенно обескураженным.
Я кивнул. Все больше исследований подтверждает, что привыкнуть можно даже к успешной карьере, деньгам и браку. Именно поэтому ничто из упомянутого Стивом не помогает преодолеть кризис {15} . Все это уже давно не приносит ему счастья и не может защитить от значительных потерь.
15
Lucas R. et al. Reexamining Adaptation and the Set Point Model of Happiness: Reactions to Change in Marital Status // Journal of Personality and Social Psychology, 2004. Vol. 84. P. 527–539.
А потеря Стива была очень серьезной. Многие исследования подтверждают теорию заданного значения, но другие показывают, что некоторые события – например, неожиданная смерть ребенка или повторяющиеся увольнения – способны снизить уровень счастья {16} . Почти любой поймет, почему смерть ребенка лишает родителя радости надолго. Однако с увольнениями ситуация несколько сложнее: исследования показали, что чрезмерная сосредоточенность на материальном, например на карьерном росте, обычно приводит к небольшому снижению уровня счастья {17} . Почему же тогда нас так пугает, когда мы несколько раз подряд остаемся без работы?
16
Headey B. The Set-Point Theory of Well-Being Has Serious Flaws: On the Eve of a Scientific Revolution? // Social Indicators Research, 2010. Vol. 97. P. 7–21.
17
Headey B. The Set-Point Theory of Well-Being Has Serious Flaws: On the Eve of a Scientific Revolution? // Social Indicators Research, 2010. Vol. 97. P. 7–21.
Разумеется, деньги – не единственная причина для работы. И это хорошо знают большинство миллионеров и миллиардеров, которые начинают трудиться с раннего утра. Мы работаем и для того, чтобы создать ценность. Если верить Цунэсабуро Макигучи, японскому педагогу начала XX века, основателю и президенту «Сока Гаккай», создание ценности для других – ключ к достижению личного счастья. Возможно, мы более заинтересованы в мирских удовольствиях вроде романтической любви, секса, еды или чтения. Однако результаты исследований все чаще показывают, что качество или количество ценности, создаваемой для других, серьезнее всего влияет на наше состояние счастья {18} .
18
Vella-Broderick D., Park N., Peterson C. Three Ways to Be Happy: Pleasure, Engagement, and Meaning – Findings from Australian and U.S. Samples // Social Indicators Research, 2009. Vol. 90. P. 165–179.
Недавние исследования показывают, что теория заданного значения нуждается в модификации (мы больше влияем на уровень своего счастья в долгосрочной перспективе, чем принято считать), и это нужно именно потому, что Макигучи прав. Мы действительно можем стать счастливее, помогая другим. Согласно одному исследованию, в котором изучались данные немецкого опроса SOEP [6] (представляющего
6
G-SOEP (German Socio-Economic Panel) – многолетнее исследование примерно 11 тысяч семей в Германии (1984–2012). Изучались состав семьи, трудоустройство, занятия, заработок, здоровье и показатели удовлетворенности. Официальный сайт (информация дана на английском языке): www.eui.eu/Research/Library/ResearchGuides/Economics/Statistics/DataPortal/GSOEP.aspx. Прим. ред.
19
Headey B. The Set-Point Theory of Well-Being Has Serious Flaws: On the Eve of a Scientific Revolution? // Social Indicators Research, 2010. Vol. 97. P. 7–21.
Согласно другому исследованию, альтруизм не просто коррелирует с уровнем счастья; он вызывает счастье – по крайней мере в краткосрочной перспективе. Психолог Соня Любомирски попросила студентов совершать по пять добрых дел в неделю на выбор на протяжении шести недель, и те сообщили о значительном повышении уровня счастья в сравнении с контрольной группой, которая ничего не делала {20} .
Почему же создание ценности для других повышает заданный уровень счастья, а карьерный рост, деньги и брак – нет? В разговоре со Стивом я предположил: это может быть связано с тем, что чем больше ценности мы создаем для других, тем более ценными считаем самих себя. Иными словами, помощь другим повышает нашу самооценку {21} .
20
Lyubomirsky S., Sheldon K., Schkade D. Pursuing Happiness: The Architecture of Sustainable Change // Review of General Psychology, 2005. Vol. 9. P. 111–131.
21
Switzer G. The Effect of a School-Based Helper Program on Adolescent Self-Image, Attitudes, and Behavior // Journal of Early Adolescence, 1995. Vol. 15. P. 429–455.
– Я всегда знал, что работа важна для моей самооценки, – сказал Стив. – Но я просто не задумывался об этом глубоко.
– Стоит рассмотреть и другую возможность, – сказал я. – Если создание ценности повышает уровень счастья в долгосрочной перспективе, потому что улучшает самооценку, то же должны делать успехи в карьере и богатство. Но нет. Возможно, создание ценности для других увеличивает уровень счастья не потому, что повышает самооценку, а потому, что усиливает ощущение цели {22} .
22
Sappington A. A., Bryant J., Oden C. An Experimental Investigation of Viktor Frankl’s Theory of Meaningfulness in Life // International Forum for Logotherapy, 1990. Vol. 13. P. 125–130.
Если наша самооценка определяет ценность, которую мы приписываем себе (насколько мы себе нравимся), то ощущение цели определяет уровень воспринимаемой ценности нашей жизни (насколько важной мы ее считаем). Известно, что адекватная самооценка – необходимое условие для счастья, но завышенная не обусловливает повышение уровня счастья (возможно, из-за того, что любой уровень любви к себе выше нормы почти гарантированно приводит к нарциссизму). А чем сильнее ощущение цели, тем более мы счастливы {23} .
23
Robak R., Griffin P. Purpose in Life: What Is Its Relationship to Happiness, Depression, and Grieving? // North American Journal of Psychology, 2000. Vol. 2. P. 113–120.
– А когда мы теряем ощущение цели – способность создавать ценность с помощью самых важных действий, – подытожил я, – то нам крайне сложно не стать несчастными.
Стив кивнул. По его словам, он мог думать только о потере любимой работы. Он не знал, что делать дальше и кем себя считать. Будучи партнером в компании, работавшей на рынке прямых инвестиций, он отвечал за выкуп компаний, находившихся в сложной ситуации, реорганизацию и управление их деятельностью или прибыльную перепродажу. Но когда в 2008 году грянул экономический кризис, финансирование за счет прямых инвестиций иссякло, а банки не только отказывались давать новые кредиты, но и начали отзывать уже выданные. Стало практически невозможно найти хорошие объекты для инвестиций, которые позволили бы обеспечить инвесторам нужную прибыль. Портфель компании начал постепенно сокращаться, поскольку она была вынуждена отдавать инвесторам все больше денег. В итоге она закрылась. В возрасте 56 лет Стив остался безработным – впервые в жизни.