Неподдельная любовь

Картленд Барбара

– Она захочет узнать, в чем дело.

– Можете сказать ей, будто я поручил вам отвезти некий пакет маркизу, потому что он – англичанин, и вы не можете нарушить данное мне обещание никому не рассказывать о содержимом этого пакета.

Лила вздохнула.

«Опять ложь… Опять уловки», – подумала она.

Мистер Нийстед не знал, какие отношения связывают ее со «старухой», но сама Лила нисколько не сомневалась, что уклончивый ответ няню не устроит и обмануть ее будет очень и очень непросто.

– А теперь вам остается

только выполнить мои указания, – властным тоном сказал мистер Нийстед. – Когда я принесу вам деньги для операции, вы свяжетесь с врачом вашей тети и скажете, что теперь он может сделать операцию. И вы будете знать, что поступили правильно.

– Мне… остается только надеяться… что это так, – уныло прошептала Лила.

Не произнеся больше ни слова, мистер Нийстед удалился.

Лила продолжала работу над новой копией, но ей трудно было сосредоточиться: ее преследовали мысли о предстоящем испытании.

И уже в половине двенадцатого Лила сказала няне, что они идут домой.

– Почему так рано? – удивилась та.

– После ленча мы поедем в Амстердам, – ответила Лила.

– Это как-то связано с тем джентльменом, который только что с вами разговаривал?

– Да, няня. Он попросил меня отвезти пакет маркизу Кейнстону, который, оказывается, только что приехал в Амстердам. Мистер Нийстед предоставит нам свою карету.

– Маркиз Кейнстон? – переспросила няня. – Хотелось бы мне знать, какие у вас с ним могут быть дела?

– А ты что-нибудь про него слышала? – поинтересовалась Лила.

– Достаточно, чтобы знать: вам не следует иметь с ним дел без должного сопровождения, как это положено для молодой девушки.

Ваша матушка не захотела бы, чтоб вы поступали иначе.

– Мне надо только передать ему пакет от мистера Нийстеда.

– Казалось бы, он достаточно здоров и силен, чтобы самому отнести свой пакет! – возмущенно фыркнула няня.

– Дело только в том, что маркиз… англичанин, и я тоже англичанка! – объяснила Лила.

– Ну нет, мне все это кажется очень странным, – заявила няня. – Я уверена, ваша тетя тоже была бы недовольна, если б узнала, что вы отправились в другой город, чтобы поговорить с незнакомым мужчиной только потому, что он – англичанин!

– Пожалуйста, няня, обещай мне ничего не говорить тете Эдит! – взмолилась Лила. – Я уверена, тебе так же, как и мне, будет любопытно посмотреть на Амстердам. Другой такой возможности у нас с тобой не будет – ведь тетя Эдит так больна!

– Я вчера разговаривала с ее кучером, – призналась няня. – У нее есть прекрасная карета и лошадь, хоть и не молодая, но все еще сильная. Думаю, мы могли бы поездить и посмотреть на город, если б вы не стояли за мольбертом с таким видом, будто от этого зависит ваша жизнь!

– Пожалуй, это хорошая мысль, – ответила Лила. – Но я уже обещала поехать в Амстердам. И, разумеется, ты поедешь со мной.

– Да уж, надо

надеяться! – проворчала няня. – Ваша матушка не разрешила бы вам в одиночку разъезжать по городу. И я не сомневаюсь, что маркиз сочтет это весьма странным!

– Значит, мы уезжаем в час, – поставила точку в споре девушка.

Хотя няня продолжала ворчать, ей показалось, что старушке не меньше, чем ей самой, любопытно увидеть Амстердам. И как должно быть приятно ехать туда в удобной карете, запряженной парой лошадей!

Лила надела прелестное платье, которое среди прочих нарядов привезла из Флоренции, и шляпку, как бы образующую нимб вокруг ее светловолосой головки.

В своей спальне она тщательно завернула копию и тихонько отнесла ее вниз, чтобы старушка не заметила.

Оставалось только надеяться, что ее бдительная нянюшка не догадается, что это за сверток и откуда он появился.

Но когда «пакет» положили в карету на свободное сиденье, няня с подозрением промолвила:

– Этот самый пакет, который вы везете маркизу, точно того же размера, что и картина, которая была у вас на мольберте!

– Ах, няня, ты не должна ни о чем меня расспрашивать! Я обещала мистеру Нийстеду, что не буду ни с кем обсуждать его поручение.

Он хочет, чтобы о содержимом пакета знали только он, я и маркиз. И я не могу нарушить слово!

Няня только бросила на нее укоризненный взгляд, расстроенная тем, что от нее что-то скрывают.

Последние минуты до Амстердама они ехали в полном молчании.

Лила пришла в восхищение, когда они проезжали мимо ветряных мельниц.

По одну сторону дороги тянулись каналы, по другую – деревья, которые немного оживляли пейзаж, иначе он мог бы показаться унылым и однообразным.

И вот наконец показался Амстердам.

Теперь их окружали прекрасные здания, о которых Лила знала из книг.

Через каналы были переброшены романтичные мосты, напоминавшие о том, что город построен на воде. Карета ехала по узким оживленным улицам, и можно было видеть то тут, то там высокие шпили церквей.

Девушка подумала, что в иных обстоятельствах ее переполнял бы восторг, но сейчас у нее в груди лежал ледяной ком страха.

Когда кучер направил лошадей по самой узкой улице, вьющейся вдоль канала, тревожное чувство настолько обострилось, что ей стало трудно дышать.

Каждое следующее здание, мимо которого они проезжали, казалось еще более живописным и впечатляющим, нежели предыдущее.

И вот карета остановилась у последнего дома, выглядевшего и вовсе необыкновенным.

Но Лила могла думать только об одном: через несколько минут ей придется лгать – и лгать убедительно!

Наклоняясь за картиной, она не могла унять дрожь в руках.

Лакей слез с козел и позвонил в дверь.

Когда дверь открыли, он помог Лиле выйти из кареты. За нею ступила на землю няня.