Неподдельная любовь
Шрифт:
Обдумывая все случившееся, маркиз пришел к заключению: Лиле отчаянно хотелось найти деньги на операцию, чтобы спасти свою тетю. И торговцу удалось склонить ее к обману.
Было очевидно – ловкий делец решил, что красивой девушке легче получить большую сумму за этюд, да и подозрении она вызовет меньше, чем торговец картинами. Нийстед, несомненно, рассчитывал получить как минимум половину от той суммы, которую он заплатил бы за картину.
Маркиз с удовлетворением подумал: когда торговец узнает об отъезде Лилы, ему
С усилием он заставил себя повернуться со словами:
– Извините, Лила, что я позволил себе такие выражения.
Салон был пуст – Лила исчезла.
Маркиз колебался, решая, следует ли ему идти за ней.
В этот самый миг яхту сотряс оглушительный удар. Видимо, она налетела на что-то, скорее всего на скалу.
Маркиз выбежал из салона, чтобы узнать, насколько серьезно их положение, но навстречу ему уже спешил первый помощник капитана.
Не дожидаясь вопросов хозяина, он доложил:
– На нас налетел траулер, милорд. Удар пришелся на середину правого борта. Я иду вниз посмотреть, не повредил ли он каюту дамы.
– Я сам посмотрю, – резко бросил маркиз.
Он поспешил вниз и прошел по коридору.
Открыв дверь Лилиной каюты, он сразу же увидел, что в результате удара открылся иллюминатор. Теперь при каждом крене яхты в нее хлестала вода.
А под иллюминатором на полу в потоках морской воды неподвижно лежала Лила.
Маркиз наклонился, чтобы поднять ее, и увидел, что распахнувшийся иллюминатор ударил девушку в висок: оттуда стекала струйка крови. Он взял ее на руки и ужаснулся от мысли, что она мертва.
Только теперь маркиз понял, что любит ее – любит, как никого и никогда.
Лила пришла в сознание – она словно пролетела длинный темный туннель, в самом конце которого слабо брезжил свет. Ей показалось, будто она спит уже очень давно, однако же открыть глаза все равно было трудно.
Но как только ей это удалось, она тотчас вспомнила, что находится на яхте и что маркиз. очень на нее рассердился.
А в следующее мгновение она увидела у себя над головой полог, которого над ее постелью не было. Постепенно взгляд ее сфокусировался на окружающей обстановке, и она поняла, что находится в каком-то большом помещении.
Лила тихо ахнула от изумления, и няня, сидевшая, оказывается, у окна, мгновенно встала и подошла к ее постели.
– Вы очнулись, милочка? – встревоженно спросила она.
Лила хотела протянуть руку и дотронуться до старушки, но не смогла – у нее совершенно не было сил.
– Где… я? – чуть слышно прошептала она.
– В полной безопасности, и все в порядке.
– Что… случилось?
– Вы получили на яхте рану. Но теперь вам надо спать, а завтра я вам обо всем расскажу.
Лиле не хотелось ждать до завтра, но у нее не было сил возражать.
Она закрыла глаза – и снова провалилась в небытие.
– Ну
– Она очень уродливая? – испугалась Лила.
– Вокруг синяк, словно вы побывали в драке! – ответила няня. – Но доктор уверяет, что скоро все пройдет и даже шрама не останется.
Лила легко вздохнула – ведь дела могли: быть намного хуже: распахнувшийся иллюминатор мог выбить ей зубы или сломать нос!
Няня приводила в порядок постель и ставила на поднос посуду, оставшуюся от ленча, чтобы унести ее из комнаты.
– Его милость очень недоволен тем, что мы… задержались здесь… так долго? – спросила Лила.
– Он был сама доброта, – улыбнулась старушка. – А его тетя, которая поселилась здесь, чтобы соблюсти все приличия, такая же милая и добрая, как ваша матушка. А уж лучше никого на свете не было!
По няниной интонации можно было понять, что она вполне удовлетворена: удобно устроена, вкусно ест и может пить сколько угодно крепкого чаю. Все это – и, конечно, присутствие Лилы – превратило жизнь старушки в истинный рай.
Когда няня была уже у самой двери, – Лила робко поинтересовалась:
– А… как давно… мы здесь?
– Сегодня – четвертый день. И, должна вам сказать, я бы не спешила уехать!
Она вышла и плотно закрыла за собой дверь.
Лила слабо улыбнулась. Конечно, это было гораздо приятнее, чем прятаться в каком-нибудь унылом пансионе – единственном жилье, которое было бы им по средствам.
Девушка совершенно не помнила, как ее вынесли с яхты, которая, несмотря на пробоину в корпусе, все-таки доплыла до Гринвича.
– Его милость на руках перенес вас в карету, – рассказывала няня. – И вы лежали на заднем сиденье, а мы с ним примостились впереди на узком.
«Наверное, ему это было не по душе», – решила Лила, но вслух этого говорить не стала.
Лечил ее весьма сановитый врач – он состоял при самом короле и приходил к Лиле каждый день.
– Вы поправляетесь гораздо быстрее, чем я ожидал, – сказал он этим утром. – Но вам по-прежнему надо беречь себя. Завтра я не приду, если только его милость специально меня не вызовет. А послезавтра я вас снова навещу.
– Я очень вам благодарна за все, что вы для меня сделали, – промолвила Лила.
Врач привычно улыбнулся ей.
– Более красивой пациентки у меня еще не было, хотя, смею вас уверить, их у меня было предостаточно!
Его комплимент вогнал девушку в краску, а врач еще раз улыбнулся и сказал:
– Не беспокойтесь. Через неделю вы будете как новенькая! Но уж, когда в следующий раз поплывете на яхте, будьте осторожнее с иллюминаторами!
Врач не стал дожидаться ответа, а поспешил к двери, всем своим видом показывая, что он очень занятой человек.