Непоэмание
Шрифт:
своих раздумий, как крупный скот, мечись и громко реви в жилетку тому,
кто верил в иной исход.
Да впрочем, что тебе: лет-то двадцать, в груди пожар, в голове фокстрот;
Бог рад отечески издеваться, раз уж ты ждешь от Него острот; Он дал и
страсти тебе, и мозга, и, в целом, зрелищ огреб сполна; пока, однако, ты
только моська, что заливается на Слона; когда ты станешь не просто
куклой, такой, подкованной прыткой вшой – тебя Он стащит с ладони
смуглой и пообщается,
Пока же прыгай, как первогодок, вся в черноземе и синяках: беги ловушек,
сетей, разводок; все научились, ты всё никак; взрослей, читай золотые
книжки, запоминай все, вяжи тесьмой; отрада – в каждом втором мальчишке,
спасенье – только в тебе самой; не верь сомнениям беспричинным; брось
проповедовать овощам; и не привязывайся к мужчинам, деньгам, иллюзиям и
вещам.
Ты перестанешь жить спешно, тряско, поймешь, насколько была глуха; с
тебя облезет вся эта краска, обложка, пестрая шелуха; ты сможешь сирых
согреть и слабых; и, вместо модненькой чепухи -
Когда-нибудь в подворотне лабух споет романс на твои стихи.
2-3 ноября 2006 года.
БЕДА
Беда никогда не приходит одна.
Обычно она дерзей.
Беда приносит с собой вина,
Приводит с собой друзей,
Берет гитару, глядит в глаза,
Играет глумливый джаз,
И сердце вниз оседает, за
Стеночку не держась.
Да, зарекайся, не доверяй, -
Но снизу, пар изо рта,
Беда звонит - значит отворяй
Железные ворота.
Жди, что триумф над тобой трубя
После сраженья-двух,
Беда загонит себя в тебя
И вышибет разом дух.
Ты пропадать станешь черти где,
Бутылки сметать с лотка,
И братья бросят тебя в беде -
Настолько она сладка.
А коль придут вызволять - ты не
Откроешь.
– Спасайся!
– Ой,
Оставьте девку наедине
С ее молодой бедой.
Когда минует она - опять
Все раны затянут льды -
Девица будет часы считать
До следующей беды.
Ночь 5-6 ноября 2006 года.
ПШШШ
Р. К.
Помолчи меня, полечи меня, поотмаливай.
Пролей на меня прохладный свой взор эмалевый.
Умой меня, замотай мне повязкой марлевой
Дурную, неостывающую башку.
Укрой меня, побаюкай, поуговаривай,
Дай грога или какого другого варева;
Потрогай; не кожа - пламя; у ока карего
Смола закипает; все изнутри пожгу.
Такая вступила осень под сердце точненько –
Пьешь
Мешком оседаешь в угол, без позвоночника,
Как будто не шел – волок себя на горбу.
Да гложут любовь-волчица, тоска-захватчица –
Стучит, кровоточит, снится; поманит – спрячется;
Так муторно, что и хочется – а не плачется,
Лишь брови ломает, скобкой кривит губу.
И кажется – все растеряно, все упущено.
Все тычешься лбом в людей, чтобы так не плющило,
Да толку: то отмороженная, то злющая,
Шипящая, как разбуженная гюрза.
Становишься громогласной и необузданной,
И мечешься так, что пот выступает бусиной
У кромки волос.
Останься еще. Побудь со мной.
И не отводи целительные глаза.
11 ноября 2006 года.
ТАК, ПРОСТО
А не скосит крейза, не вылетят тормоза –
Поневоле придется вырасти Ихтиандром.
Я реальность свою натягиваю скафандром
Каждый день, едва приоткрыв глаза.
Она русифицирована; к ней спичек дают и пойла.
Снизу слякоть кладут, наверх – листовую жесть.
В ней зима сейчас – как замедленное, тупое
Утро после больших торжеств.
И модель у меня простейшая: сумки, сырость,
Рынки, кошки, бомжи, метро; иногда – весна.
Мне дарили ее с чужого плеча, на вырост,
И теперь вот она становится мне тесна.
Натирает до красноты; чертыхаясь, ранясь,
Уставая от курток, затхлости и соплей,
Страшно хочется бросить все и найти реальность
Подобротнее, подороже и потеплей.
Чтоб надеть – а она второй облегает кожей.
Не растить к ней сантиметровый защитный слой.
Чтоб оттаять в ней, перестать быть угрюмой, злой,
И - поспеть, распрямиться, стать на себя похожей.
Посмуглеть, посмешливеть, быстро освоить помесь,
Европейского с местным; сделаться звонче, но…
Но ведь только в моей, задрипанной, есть окно,
За которым – бабах – Вселенная. Невесомость.
Только в этих – составе воздухе, тьме, углу
Я могу отыскать такой рычажок, оттенок,
Что реальность сползает, дрогнув, с дверей и стенок
И уходит винтом в отверстие на полу.
20 ноября 2006 года.
ОДНОМУ МАЛЬЧИКУ ЧТОБЫ ЕМУ НЕ БЫЛО ТАК ХОЛОДНО
Мое солнце, и это тоже ведь не тупик, это новый круг.
Почву выбили из-под ног – так учись летать.
Журавля подстрелили, синичку выдернули из рук,