Непохожие прохожие (Сказки)

Бондаренко Владимир Никифорович

– И этого, — говорит, — бери! Может, у тебя дед есть или бабка какая... Бери уж заодно и лукошко, а то не поверит твоя мать, что такой добрый, как я, медведь мог тебе дать раков без лукошка.

Сунул медведь Спиридон Лисёнку лукошко с раками и пошёл к речке: надо же чем-то завтракать. Шёл и бранился:

– Вот племя плутовское! Угостил меня, так не забудь угостить и всех моих сродничков. Сатанёнок.

А Лисёнок бежал вприпрыжку домой и радовался:

– Добыл раков! А день только ещё начался, к вечеру ещё чего-нибудь добуду. Проживу!

ПОШУТИЛ

Прибегает

заяц с Лысой горы к зайцу Длинные Уши и говорит:

– Ты знаешь, заяц Рваный Бок вчера волка в капкан поймал и оприколил у своего дома.

У зайца Длинные Уши и глаза сразу округлились.

Ну?!

– Да. Поставил хитрец на волчьей тропе капкан огромаднейший. Волк шёл и попался. Рваный Бок посадил его на цепь у крылечка, и теперь волк его охраняет за вилок капусты в месяц.

– Эх, — вздохнул заяц Длинные Уши, — мне бы поймать. Я бы тогда никого не боялся. Пошёл бы на прогулку, волка на ремешок — и с собой: тронь меня попробуй. А сейчас к моему носу каждый старается кулак поднести поближе и припугнуть пострашнее.

Посидели они, поморгали, заяц Длинные Уши и говорит:

– А ты знаешь, сегодня на поляне собрались медведи со всей рощи и решили: как только кто соврёт, тут же хватать его и подвешивать за задние лапы к дереву. Пусть на солнышке покачается, посохнет.

У зайца с Лысой горы и глаза врозь:

— Ну?!

– Да. И ещё решили: не снимать вруна с дерева до тех пор, пока у него не выпадет последний зуб изо рта.

— О, так и высохнуть, пожалуй, на дереве можно. Или с голоду помереть. И так и так плохо, — сказал заяц с Лысой горы и подъёрзнул к зайцу Длинные Уши поближе. Задёргал плечами:—Ты знаешь, никому не говори про то, что я рассказал тебе. Он, Рваный Бок-то, говорил как-то, что неплохо бы поймать волка и посадить у дома на цепь, но пока ещё не решил, где и как будет ловить его.

— Д-да? Понятно. — Заяц Длинные Уши сказал это так загадочно, что зайцу с Лысой горы нехорошо стало.

– Х-хочешь, — подъёрзнул он ещё ближе, — я тебе морковку принесу?

— Чем не одаришь, всё любо.

– Вот и хорошо, — припрыгнул заяц с Лысой горы и быстрее ветра помчался на деревню.

Принёс две красные сочные морковки.

— Вот, — говорит, — ешь. Только, пожалуйста, никому не рассказывай про то, о чём говорил я тебе: я пошутил просто.

– Ладно, не скажу. Нешто я бессердечный, не понимаю?— пообещал заяц Длинные Уши и обмыл в роднике морковку.

Съел её и добавил:

– Да ты не тревожься особенно-то, спи спокойно: я ведь тоже пошутил просто.

И обмыл в роднике вторую морковку.

БЕДА, КРЫСА И ГОРНОСТАЙ

Немало на своём веку Горностай по земле походил, в каких Только краях не был. Пришёл в Гореловскую рощу. Понравилась она ему, и решил он в ней навсегда поселиться. Быстро друзьями оброс. Что ни вечер,

бегут они к нему со всей рощи посумерничать, время скоротать. Соберёт их Горностай вокруг себя и начинает рассказывать, где он был, что видел.

Слушают его друзья и головами качают: оказывается, каких только краёв на земле нет. Походить бы, поглядеть. Да ведь это не то что на речку сбегать, воды похлебать. Дорога дальняя, места чужие, и не увидишь, как с бедой встретишься.

А Горностай смеётся:

– Беда, она тебя и дома найти может. Зато походишь, поглядишь. Вон я в Крыму был. Горы — до неба, а некоторые даже выше. Бежишь по такой горе и радуешься — как ты высоко к солнцу поднялся.

И так почти каждый вечер: Горностай рассказывает, а друзья его слушают.

А поблизости, на Маньяшинском кургане, Крыса жила. Завидно ей было, что Горностай успел и побыть везде, и друзьями обзавестись в роще, а вот она, Крыса, и давно здесь живёт, а дружить с ней никто не хочет.

И задумала Крыса выжить Горностая из рощи.

«Хоть и повидал он много, но ведь не по небу и он ступает, всё по той же земле, и его запросто подкузьмить можно, если взяться за это с головой».

И взялась Крыса. Проведала, что в Осинниках Беда на ночь остановилась, прибежала к ней. Отыскала её в малиннике. Дёрг дёрг за рукав.

Спала Беда. Открыла глаза, спрашивает:

Кому я здесь понадобилась? Что-то не разгляжу спросонья, да и месяц за тучу скрылся. Кто ты?

— Крыса я. Ты чего лежишь-то? Жируешь? Ты — Беда. Ты не лежать, а бедовать в наш край пришла, вот и бедуй. К Горностаю иди. Хвастался он, что почти всю землю обошёл, и никакой беды не боится.

– Где живёт он? — вскинула Беда брови крутые. — Веди меня к нему.

– Возле Маньяшина кургана живёт он. Придёшь в Горе- ловскую рощу, тебе каждый покажет. А вместе нам идти нельзя: поколотят меня потом, если я приведу тебя к нему.

При шла Беда в Гореловскую рощу. Смотрит — Заяц по просеке скачет. Окликнула его:

— Эй, косой, где у вас тут курган Маньяшин? Там, говорят, поблизости Горностай живёт, повидать мне его надо.

Смекнул Заяц, что Беда перед ним, и думает: «Надо выручать друга». И направил Беду совсем в иную сторону — к Ванину колодцу, а сам прямиком к Горностаю.

Перебирайся, брат, жить в другое место: Беда тебя разыскивает.

Собрал Горностай пожитки свои и перебрался в Косой овраг. Место здесь для травы ладное, почему здесь не пожить в красоте такой?

Поплутала Беда по роще, выбралась, наконец, к Маньяшину кургану, смотрит — нет Горностая. Нет так нет, не искать же его по всей роще. Да и спать хочется, в Осинниках-то недоспала. Легла под берёзу, свернулась калачиком, уснула, а Крыса вот она, теребит за плечо.

— Ты чего тут завязла? К Горностаю шагай. Пока ты

плутала по роще, он в Косой овраг жить перебрался. Туда иди, там он.

Рассказала Крыса, как идти надо. Пошла Беда. Выбралась к оврагу, а он—длинный и весь черёмухой зарос. Где в нём искать Горностая?