Непохожие
Шрифт:
– И кто же продает свою комнату?
Наверное, чтобы не попадать в такие идиотские ситуации, мне нужно чаще трахаться с чем-то кроме работы. Отворачиваюсь к столу, стряхиваю остатки макарон в мусор. Руки дрожат. Я пытаюсь припомнить, когда бы меня так клинило на мужике – и не могу. Со своим последним парнем я рассталась года два назад. Но там точно всё было не так. Более сдержанно и… пресно, что ли?
– Все.
– О, нет. Тут вы ошибаетесь. Я, – тычу в себя длинным пальцем, – ничего не продаю.
– Ах, так это ты владелица двух комнат слева? – Козак залипает на секунду на моём
– Именно. – Я скрещиваю на груди руки. То, как приглашающе выглядит в этом положении грудь, понимаю, лишь когда Козак начинает на неё откровенно пялиться. Его взгляд тяжелеет. Он трясёт головой, будто избавляясь от наваждения. М-да… Похоже, не меня одну приложило.
– Сколько ты хочешь сверху рыночной стоимости?
– Нисколько. Моя квартира не продаётся.
– Вздор. Миллион? Два? Больше не дам. И никто не даст…
– Вы совсем меня не слышите? Квартира не продается. Никогда. Ни за какие деньги. Кто вас вообще впустил?
И ведь меня злит вовсе не то, что кто-то из наших снова отдал ключи постороннему дяде с улицы. Бесит собственная реакция на этого самого дядю, который ко всем прочим своим недостаткам спит и видит, как бы заграбастать мою жилплощадь. Что за чёрт? Откуда такая реакция? Я ведь знаю, какой он деспот. Я сама своими ушами слышала, как о нём отзывалась жена. Неужто жизнь меня ничему не учит? Нет. Быть такого не может. Я далеко не дура. И парни у меня были всегда исключительно положительные. Будто я собственным примером стремилась опровергнуть утверждение о том, что девочки выбирают похожего на отца партнёра. Может, в этом и заключается моя проблема? В том, что не было в этих отношениях огонька?
– Дарья, кажется. Они как раз обсуждают с моим юристом сделку. А я решил ещё раз посмотреть, что покупаю. – Казак, наконец, переводит взгляд с меня на потолок.
– Не тесно вам будет в Дарьиной-то комнате? – усмехаюсь я.
– Почему только в ней? Я уже заручился согласием на продажу от всех жильцов.
Казак холодно улыбается и окидывает меня ледяным нечитаемым взглядом. У меня внутри зарождается дрожь и перекидывается на руки. Сжимаю кулаки. Врет он всё! Мы это тысячу раз обсуждали.
– Не верю. Симочка и Василий Александрович ни за что не захотят съехать. В этой квартире прошла вся их жизнь.
– Все изменилось с тех пор, как Василий Александрович сделал Серафиме Аркадьевне предложение.
Я открываю рот. Какое ещё предложение? Эх. Всё же зря я решила вести трезвый образ жизни. Сейчас бы мне точно не помешал бокал вина. Или чего покрепче.
– Предложение? Вы шутите?
– Ни в коем случае. Они решили пожениться. Разве это не мило? – и снова его красивых губ касается холодная улыбка, от которой у меня одновременно и стынет кровь, и по-новой вскипает. Соображай, Нелли! Ну, же…
– Даже если так. Я всё равно ничего продавать не стану.
– Ума не приложу, зачем вам так упрямиться. Деньги я предлагаю хорошие и…
– Не всё можно купить за деньги! – не
– Да? – Казак иронично приподнимает бровь. – Мой вам совет – подумайте о продаже. Пока я предлагаю хорошую цену.
– Вы мне угрожаете?! – изумляюсь я. В голове проносятся страшилки Симочки о чёрных риелторах и прочая дичь, которой определённо нет места в двадцать первом веке.
– Что вы. Мы цивилизованные люди. Я прошу. – Он подходит ко мне вплотную и касается пальцами разгорячённой щеки. Мое дыхание обрывается. Есть в нём что-то демоническое, какая-то сила, способная убедить собеседника в чём угодно. Не удивительно, что он считается одним из лучших адвокатов страны. – У меня, знаете ли, есть дочь. Ей страшно понравилась ваша квартира. Она называет её комнатой принцессы и мечтает в ней жить.
Это определенно гипноз. Сто процентов. Я, не в силах отвести взгляда, слежу за тем, как шевелятся его губы, как под плотной кожей перекатываются желваки, а вокруг демонических глаз собираются морщинки… На какой-то миг мне и впрямь начинает казаться, что он всё говорит правильно. Я почти готова уступить свою комнату его дочери. Можно даже без денег.
К счастью, мне хватает мозгов одуматься. Не веря в то, что это происходит со мной, я резко отступаю. Туман нехотя рассеивается. Я определённо сошла с ума!
– Очень жаль. Мне моя квартира тоже, знаете ли, очень нравится. Боюсь, вашей дочери придется с этим смириться.
Казак явно намеревается оставить за собой последнее слово, даже набирает воздуха в грудь, но наш диалог прерывают.
– Ой, а ты чего дома? – испуганно интересуется Дашка, завидев меня на кухне. Следом за ней в кухню входит неопределённого возраста парень.
– У меня выходной. А вы… что здесь забыли?
– Мы обсуждаем сделку купли-продажи! – вклинивается тот самый парень в разговор. Видно, это юрист, о котором упоминал Казак. – А вы, надо полагать, та самая неуловимая собственница двух прекрасных комнат с видом на канал?
– Почему же неуловимая?
– Потому что тебя дома никогда нет! Шляешься где попало, а у нас тут серьёзные вопросы решаются, – вмешивается Дашка.
– Решаются? Правда? А я думала, обтяпываются за моей спиной. Кстати, – оборачиваюсь к юристу, – я свою долю в коммуналке продавать не намерена. Так что, боюсь, зря вы старались.
По тому, как парень реагирует на мои слова, я понимаю, что ему известна моя позиция. Но, похоже, не очень-то она его волнует. Неужели думают, что сумеют меня убедить? Или… надеются заставить?
Ну да! Бред какой-то… Не желая и дальше продолжать этот бесполезный разговор, выхожу из кухни и запираюсь в собственной комнате. Всё здесь принадлежит мне! Так было, и так будет. Я не собираюсь никуда съезжать, а если Казак только попробует на меня надавить, я ему такое устрою! Такое устрою… что мало ему не покажется. Да, может, я не могу похвастаться его связями. И уж конечно у меня нет его влияния. Однако ему не стоит меня недооценивать. Я ведь вполне могу предать это дело огласке! У меня тысячи подписчиков. Это тоже чего-то да стоит… Казаку не по силам меня запугать. Я не из робкого десятка. Была бы такой – осталась бы жить в задрипанном военном городишке. У папеньки под крылышком.