Непокорная красавица
Шрифт:
– Что ты делаешь?
– Везу тебя домой, – сказал он и крепко обхватил ее за талию. – Подожми ноги.
– Да как ты смеешь!
Но он посмел. Они оба пролетели над океаном и опустились на палубу корабля Моргана. У нее кружилась голова, все вокруг кружилось, пока она не почувствовала под ногами твердые доски палубы. От страха Лорелея дрожала всем телом.
– Ну, знаешь, Джек, клянусь...
– Джейк, – прошептал он, бросив веревку. Глаза смотрели с такой любовью, что она растеряла все слова. – Прекрасная дева произнесла заклинание,
– Но ведь ты ненавидишь это имя?
Он смотрел игриво и ласково.
– Конечно, предпочтительнее было бы что-то более мужественное, но меня утешает сознание, что ты будешь миссис Джейкоб Дадли.
– Обязательно буду!
Глава 19
Шесть месяцев спустя
Дворецкий ушел, а Джек остался стоять в дверях спальни своего отца, не зная, зачем пришел. Просто Лорелея просила его помириться с отцом, а он делал практически все, что она хотела.
У окна стоял старший сын Уолингфорда Адриан и смотрел на него. И Джастин, сидевший возле кровати, смотрел так, как будто увидел привидение.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Джастин, в горестном голосе слышались обвинительные нотки.
– Оставьте нас, – приказал Уолингфорд, хотя его голос потерял былую силу и властность. – Я желаю поговорить с ним наедине.
– Но, отец...
– Выйдите!
Они неохотно вышли, Адриан закрыл дверь, и Джек подошел к кровати.
– Пришел посмотреть, как я умираю, чтобы убедиться, что меня забрал дьявол?
– Нет, я пришел помириться.
– Неужели? – недоверчиво спросил Уолингфорд. Джек сцепил руки, преодолевая смешанные чувства.
– Я полагаю, нет смысла и дальше тебя ненавидеть. Короче, как говорит Лорелея, прошлое – это прошлое, и оно не причиняет вреда, если мы этого сами не допускаем.
Отец тяжело задышал, несколько минут кашлял в пропитанный кровью платок. Успокоившись, он подозвал Джека подойти ближе.
Джек неохотно подошел. Он хотел бы внести в душу этого человека хоть немного мира и обрести мир для себя, но ему тяжело было смотреть на разрушение некогда сильного мужчины. Даже если большую часть своей жизни он его ненавидел.
– Тебе не понять, как я сожалею о том, что сделал, – выдавил отец. – Сколько раз я желал, чтобы тогда у меня хватило сил остаться с твоей матерью. Несмотря на все насмешки и презрение, она держалась стойко, ее укрепляла любовь ко мне. – Он отвел в сторону затуманенные глаза. – Мне бы следовало то же сделать для нее, но я не мог выдержать мысли, что потеряю должность, потеряю семью...
Джек стиснул зубы; открылись старые раны. Отец опять закашлялся, потом прохрипел:
– Я рад, что ты не повторил мою ошибку. Ты никогда не поймешь, как я гордился тобой, когда ты преклонил колено перед Лорелеей и сказал ей о своих чувствах. Ты такой, каким я никогда не был.
Неожиданный
– Я уверен, это она причина того, что ты пришел ко мне, да? Ты ей рассказал про нас?
– Да. У меня нет от нее секретов.
– Женщины не могут помочь, зато стараются устроить все так, как сами считают правильным. Но я рад, что она настояла.
Джек тоже начинал с этим соглашаться.
– Я тебя прощаю, отец. – Слова дались ему с трудом, но после того, как они были сказаны, у него как будто груз свалился с плеч.
«Но я никогда не пойму, почему ты это сделал. Как ты мог это сделать?»
Джек похоронил эти мысли. Они прошлое, и он не желал, чтобы они возвращались.
– Позови своих братьев.
Когда все собрались, Уолингфорд жестом показал, чтобы они встали вокруг кровати, и улыбнулся.
– Эту картину я мечтал увидеть всю жизнь. – Он посмотрел на Джастина: – Открой нижний ящик стола, найдешь документ с печатью.
Джастин принес бумагу. Уолингфорд взял ее и передал Джеку.
– Для моих внуков. Пусть получат часть того, что я должен оставить их отцу.
Ошарашенный Джек взял бумагу. На мгновение их руки соприкоснулись, и Джек принял последний вздох отца.
Адриан и Джастин залились слезами, оплакивая любимого отца.
Чувствуя себя неловко и неуверенно, Джек тихо ушел.
Лорелея сидела у окна в гостиной и в свете угасающего дня рисовала очередной портрет Джека. Свой любимый фрукт.
При одной мысли о нем у нее становилось тепло на душе. Ее отец долго сопротивлялся, но Лорелея несколько дней дулась, и наконец, ей удалось поколебать его отношение к Джеку. Потом Джек увивался вокруг ее отца, надоедал и предупреждал, что не отстанет, пока тот не задаст ему хорошую взбучку.
Лорелея улыбнулась своим воспоминаниям.
Она оглядела большую комнату, подняла глаза к лепному потолку. Дом был красивый, Джек его купил для них двоих, и она надеялась, что со временем он заполнится детьми. Тем более что Кит решил плавать с Морганом.
Джек принял решение сына в штыки, но в конце концов отпустил мальчика. Морган обещал о нем заботиться и привозить домой не реже двух раз в год. Лорелея надеялась, что ради Джека Морган сдержит обещание.
Она услышала, как открылась входная дверь, и хотела встать, но Джек уже вошел. У него было суровое лицо.
Между ними не было сказано ни слова, но она все поняла.
– Он умер?
Джек кивнул.
Лорелея встала, сняла рабочий фартук, подошла к мужу и крепко обняла. В ответ он сжал ее еще крепче. Так они стояли, обнявшись, несколько минут, потом Джек отодвинулся.
– Спасибо, что заставила меня пойти, – хрипло сказал он.
Лорелея сжала ему руку, она была в восторге от того, что последнее противостояние бывших врагов обернулось для Джека чем-то добрым.
– Тебе стало лучше?