Непокорная
Шрифт:
Сколько пафоса в словах.
Ублюдок.
Но сейчас надо было засунуть свою ненависть как можно дальше и разговаривать. Чем больше я у него узнаю, тем лучше. Вознесенский всегда был павлином, который любил поговорить и рассказать о своей исключительности. Надо сыграть на этом.
– И как же вам это удалось?
– Думаете, предатели есть только у Седого? В вашем светленьком Храме тоже нашлись умные Маги.
Красиво было сказано, издёвку не заметил бы только глухой. Вот только…
– Не верю.
–
– А тогда каким образом мне удалось получить список ваших светленьких? Заложить бомбу и подорвать святая святых Стражей?
Возможно, это было правдой, но я всё равно не могла поверить.
– Стражи не могли предать.
Снова смех, от которого мурашки побежали по коже.
– Какая ты всё-таки наивная, Лизочка. Неужели думаешь, что всем нравятся перемены, которые вы с Тумановым пытаетесь устроить?
Ответить ему было нечем, поэтому я сама задала вопрос:
– Что вам от меня нужно?
– А ты не догадываешься? – усмехнулся Вознесенский и потёр подбородок.
– Умереть с пользой для вашего дела, - сухо ответила я. – Решили собрать четыре стихии вместе?
– Совершенно верно. И не только четыре стихии, но еще два начала – мужское и женское. Два Колдуна и две Ведьмы. Ты станешь венцом моих планов.
Но я всё равно до конца не понимала причин, которые им двигали.
– Вы же ненавидите нас.
– Ненавижу.
– Тогда зачем пытаетесь стать таким же? Искусственно подселить себе сущность?
– Ошибаешься, - он улыбнулся, и глаза фанатично блеснули. – Я не буду таким же, как ты. Я стану лучше – сильнее, могущественнее. Это будет совершенно новая ступень в эволюции. Я очищу этот мир от скверны, став…
– Богом? – ухмыльнувшись, уточнила у него. Нечто подобное я ожидала. – Это уже было когда-то.
– Было, - спорить мужчина не стал. – Но я учусь на чужих ошибках, госпожа Разина, и допускать их не буду. Вы вымирающий вид, ненужный и пустой, помешанный только на собственном удовольствии, я просто избавлюсь от вас.
Неужели думает, что сможет устоять против голода подсаженной сущности? Ну-ну.
– Чтобы занять наше место?
– Нет, чтобы изменить этот мир к лучшему.
– Справишься-то один?
– А кто сказал, что я один? У меня тоже много помощников и союзников, и все они готовы изменить этот погрязший в разврате мир.
– Не боишься делиться властью? А вдруг и у тебя есть предатели. Возьмут и всадят нож в спину?
– Для этого надо будет повернуться спиной, а я таких ошибок не допускаю.
Сумасшедший. Неужели не понимает, что его слова и поступки противоречат друг другу? Или ему просто всё равно? Зависть и желание власти еще никого до добра не доводили. Но Вознесенский не понимает.
– А Седой знает?
– Он мне больше не нужен.
– Неужели думаешь, что наша кровь поможет воссоздать тот обряд? Они сами не знали, как получилось вызвать Тьму.
– Зато это понял я. По крупинкам собирал информацию все эти годы и понял. Они скрыли подробности, уж слишком чудовищным был тот обряд, даже для них. Но я понял. В тот последний раз были принесены в жертву не просто дети.
Меня замутило. Никогда не любила эту часть истории Магов.
– Это была их кровь и плоть, - продолжил Вознесенский.
– В каком смысле?
Внутри всё похолодело от осознания правды.
– Локруа и остальные принесли в жертву Тьме своих собственных детей. А потом так испугались, что скрыли эту информацию и постарались сами забыть.
– Нет, этого не может быть.
Я знала, что они были ненормальными, но чтобы до такой степени. Убить своих детей ради призрачного шанса обрести магию и власть?
– И я решил поступить так же.
– Принести в жертву своих детей?
Тошнота стала ещё более невыносимой. Во рту всё горело от желчи.
– Нет. Принести в жертву её детей.
– Кого? – совершенно растерялась я.
– Детей Тьмы. Но не просто детей, а светлых. Представь, какой будет выброс, – он вскочил и начал ходить по камере, размахивая руками и улыбаясь. – Жертва, магия, стихии и светлая сущность. Она точно ответит, примет подношения и возблагодарит меня.
– А если нет? Разве жертвы не надо приносить одновременно?
– О, они все умирали здесь. Мучительно умирали, заливая алой кровью алтарь, - Вознесенский остановился и с жуткой улыбкой осмотрел свои руки.
– А мы собирали её и запечатали в артефакты магию. Надо будет просто открыть всё одновременно. Это была лишь подготовка основного действия, истинной звездой которого станешь ты.
Произнеся последнюю фразу, мужчина вдруг вновь посмотрел на меня и облизнулся.
– Ты важнее их всех, Лизочка. Вместе взятых. Не только светлая Ведьма, не только Сирена, но та, что была рождена в законном Браке, благословлённом Храмом. Тьма и божественность в одном флаконе, правда, здорово?
Господи…
– Тебя было так трудно поймать, - продолжал рассказывать Вознесенский.
– Ещё этот проклятый Щит. Однажды он испортил мне все планы. Хорошо, твой любовник согласился помочь. Ты очень вовремя его бросила.
Джонатан, во что же ты влез, дурачок?
– Проклятье было наслано лишь для того, чтобы уничтожить Танин Щит и лишить меня защиты, - стараясь скрыть истинные эмоции, кивнула я.
– И усыпить твою сущность.
Пришла пора приступить к главному.
– Не смущает, что сейчас я фактически человек? Сущность ведь заморожена.