Непокорная

Смолл Бертрис

— Что?

— С ароматом левкоя, не так ли?

— Да, — изумленно прошептала она. Как он запомнил такую мелочь, ведь они были едва знакомы.

Миранда смущенно замолчала, и Мирза-хан первым нарушил молчание:

— Это ваш ребенок?

На глаза Миранды навернулись слезы.

— Да. Это моя дочка.

— Возможно, если, конечно, расскажете, что с вами произошло, я смогу вам помочь. Год назад в прессе появилось сообщение о том, что труп леди Данхем выловили из Невы. Вы якобы подверглись нападению грабителей. Поверьте, леди Данхем, вы можете мне доверять.

Она

заглянула в его темно-синие глаза и поняла, что это и в самом деле так.

— Вы знаете князя Алексея Черкесского? — спросила она.

— Я о нем слышал, но никогда не встречал. Говорят, нажил состояние, организовав ферму где-то в Крыму. Там разводят рабов, как скот, а потом продают на невольничьих рынках в Стамбуле. — Внезапно он замолчал и посмотрел на нее. — Бог мой! Вы хотите сказать…

Миранда печально кивнула.

— Какой негодяй!

Миранда поведала ему грустную историю.

— Девочка родилась преждевременно. По пути в Стамбул. Она красивая, но, похоже, глухонемая, — закончила она.

— Вы удивительная женщина! — восхищенно сказал принц Мирза.

— Нет, — покачала головой Миранда. — Просто я сумела выжить. Поклялась, что вернусь к мужу и сыну, и я это сделаю!

Джаред скорее всего предпочтет со мной развестись. Позор!.. Ребенок неизвестно от кого! Что же, наверное, он будет прав.

— Вы так сильно его любите?

— Да, — вздохнула Миранда. — Я его люблю.

И она замолчала, погрузившись в свои мысли.

Мирза-хан украдкой поглядывал на нее. Год назад в Санкт-Петербурге он был потрясен необыкновенной красотой и острым умом этой женщины. Тогда, на приеме у английского посла, он был очарован красавицей леди Данхем.

С тех пор как узнал о ее смерти, ему часто снилось ее прекрасное лицо. Когда он просыпался, душа была полна необъяснимой грусти.

Теперь он думал о том, что, наверное, лучше смерть, чем та жизнь, которая ждет ее впереди — серая, беспросветная, лишенная радости и любви. Она так молода и так прекрасна! И жить без любви?

Суровые испытания, сквозь которые она прошла, конечно, отразились на ней. Хоть дух ее и остался несломленным, но что-то в ней изменилось. Впрочем, об этом он поразмыслит как-нибудь потом…

— Я живу по законам Востока, леди Данхем. Надеюсь, вы не будете шокированы тем, что у меня гарем?

Миранда покачала головой.

— Нет, конечно. У вас есть дети?

— Нет, — грустно сказал он.

— Я вас обидела, Мирза-хан?

— Ну что вы! — поспешил он ее успокоить. — Не стану скрывать от вас мою историю. Она известна всем. Мальчишкой я много времени проводил во дворце покойного султана Абдулхамита, деда по материнской линии. У турков принято, что трон наследует старший мужчина, но не обязательно старший сын. Я, хвала Аллаху, не был старшим. Претендентов на трон было несколько, и все — мои двоюродные братья. Селим, мой лучший друг и одногодок, Мустафа и малыш Махмуд. Мать Мустафы была женщиной честолюбивой. Она пыталась отравить меня и Селима, но его матери удалось нас спасти. У бедного Селима после этого родились две дочери, а меня Всевышний лишил и этого счастья.

Отец пришел в ярость: я ведь был его наследником. Но мать, восхитительная женщина, напомнила отцу, что у него, кроме меня, четверо сыновей.

Старший теперь наследник отца, а я живу не с ними, в диких горах, а в прекрасном цивилизованном городе. Так что, леди Данхем, из несчастья можно извлечь какую-то пользу.

— Зовите меня Мирандой, Мирза-хан, — сказала она, и впервые на ее лице появилась улыбка.

— Миранда в переводе с греческого означает «восхитительная», — улыбнулся он в ответ. — Я преклоняюсь перед вами. Ни одна женщина не вынесла бы тех испытаний, что выпали на вашу долю.

— Я не похожа на других женщин. Мирза-хан, — гордо сказала Миранда. — Думаю, перевод неточен. Я — непокорная.

Часть IV. СТАМБУЛ. 1814

Глава 14

Небольшой загородный дворец Мирзы-хана стоял на берегу Босфора, откуда открывался живописный вид на азиатское побережье и минареты Стамбула.

Здание было построено несколько столетий назад, еще во времена расцвета Эллады. Предание гласило, будто здесь когда-то жила византийская княгиня и ее царственный супруг. Дворец неоднократно перестраивался, последний раз лет пятнадцать назад, перед тем как его купил Мирза-хан.

Три здания из мрамора кремового цвета, крытые красной черепицей, образовывали элегантный дворцово-парковый ансамбль. Апартаменты Мирзы-хана располагались в центре, на вилле — так называли здание посередине, — она выходила на море и была украшена классическим античным портиком с колоннами из розового мрамора с красными прожилками. Справа находился гарем, слева — рабочее помещение для приемов, визитов и прочих мероприятий.

Территория была спланирована по классическим канонам: каждое из трех зданий утопало в пышной зелени собственного сада — вилла Мирзы-хана, гарем и рабочее помещение как бы не соприкасались.

Попасть во владения Мирзы-хана можно было только через ворота в садовой ограде за рабочим помещением, так что визитеры, просители и прочий люд не беспокоили домочадцев и покой не нарушали.

Мирза-хан был снисходительным, но властным хозяином — его жены хорошо усвоили основное его требование: предоставляемая им свобода предусматривает неукоснительное соблюдение добродетели.

Сразу по прибытии Мирза-хан провел Миранду на женскую половину и представил ей смуглого коротышку-толстяка с блестящими глазками-маслинами.

— Миранда, это Али-Али, мой главный евнух. Он проследит, чтобы исполнялись все твои желания.

Перейдя на скороговорку турецкого языка, Мирза-хан быстро изложил евнуху историю Миранды, — Али-Али, запомни, — добавил он, — никто не должен знать о существовании ребенка. Даже капитан Эдмунд. На родине этой женщины внебрачный ребенок покрывает мать несмываемым позором, даже если она вовсе не виновата в том, что понесла и родила.

— Судьба наша не в нашей власти, — возразил мудрый Али-Али. — Эта женщина не должна отвечать за то, что произошло не по ее вине.