Непокорное сердце

Джеймс Саманта

Его ладонь легла на шелковистую кожу живота, затем скользнула ниже и стала ласкать ее бедро. Одним быстрым движением граф высоко занес ее ногу над собой, движением, которое доставляло им обоим сладкую муку. Хотя нет, тяжело дыша, подумал Торн, заметив, как широко распахнулись глаза девушки от шока, вызванного его пылом. Торн покорно вздохнул. Ничто не доставит ему большего удовольствия, чем за покровом невинности открыть ей восхитительные тайны ее тела. Но, увы, ее серебристые глаза горели ненавистью. Торн соскользнул с Шаны и встал.

Де

Уайлд зевнул и потянулся, предоставив Шане возможность увидеть его мужское достоинство, от чего ее всю бросила в краску. Сердце принцессы дрогнуло – она явно возбудилась. Шана не поняла, почему он решил не трогать ее. Себе же она сказала, что это доставило ей облегчение свыше всякой меры, потому что трепетала от мысли, что граф начнет с ней делать то же, что и прошлой ночью. Девушка быстро натянула простыню прямо до самых плеч, словно защищаясь от действий графа. Но глубоко в душе она знала, что это было слабой защитой. Ночью Торн доказал, что ее сопротивление оказалось жалким щитом против его дьявольской искушенности. И как насмешка прозвучали в памяти слова Вилла, сказанные в тот самый первый день: ЛЕДИ СЧАСТЛИВЫ, ЕСЛИ ОН ВЫБИРАЕТ ИХ. Теперь она знала почему – из-за этого сладкого пронизывающего чувства, возникающего в его объятиях.

Шана зажмурила глаза от стыда и отвращения. Она не понимала, как можно было так презирать и ненавидеть Торна и одновременно, испытывать такое чудесное наслаждение, которое он подарил ей этой ночью. Но ночь не избавила девушку от ненависти, нет, а только сделала ее еще острее.

Одними ласковыми прикосновениями своих рук и настойчивыми губами он заставил ее забыть о том, кто он есть и что лежало между ними, о том, что она была нежеланной невестой, а он – непрошенным женихом. Шана никогда ему этого не простит. И не простит себе.

Тень заслонила солнечный свет – Торн снова напомнил о своем присутствии. Принцесса открыла глаза и увидела графа, склонившегося над ней. Теперь уже полностью одетый, он стоял, держа руки на бедрах. Его поза была самоуверенной, а улыбка высокомерной. И хотя лицо Шаны исказила гримаса, граф поднял голову и рассмеялся.

Девушка сердито посмотрела на него, не пони мая причин его хорошего настроения и совсем не разделяя его.

– У меня к тебе есть вопрос, жена. Так как я женился на принцессе, то я теперь тоже принц?

Шана взорвалась.

– Вы тот, кем всегда были, милорд. Вы сами когда-то так сказали. Не больше и не меньше.

Улыбка исчезла с лица Торна. В ее интонации, даже больше чем в словах, слышалось оскорбление, которое он не мог не заметить.

– Насколько я понимаю, – медленно начал граф, – вы считаете меня мужем, недостойным принцессы. А ваш Барис… конечно, вы считаете его более подходящей кандидатурой, да?

Шана медленно села, тщательно прижимая простыню к своему обнаженному телу.

– Да, и это был бы союз по любви, – она мило улыбнулась при этом. – Не то, что наш, милорд.

О, она была такой самонадеянной, такой высокомерной,

его маленькая женушка. Торн сильнее прижал руки к бедрам. Это был единственный способ удержаться, чтобы не свернуть ее хорошенькую шейку.

– Не говорите мне, – уколол Шану граф, – что ваш Барис уговорил бы вас одними словами.

Девушка высоко подняла голову.

– Да, – выдохнула она, – потому что Барис – человек чести, а не такой самец, как вы.

Это он-то самец?! Торн закипел. Она получила не меньше удовольствия, чем он, он удовлетворил ее. Торн впал в ярость оттого, что она отрицала это, отрицала его.

Де Уайлд стиснул зубы.

– Ей-Богу, женщина, я слишком долго с тобой возился, гораздо больше, чем ты этого заслужила. Я, прежде всего, доставил удовольствие тебе, а потом уже подумал о себе. И где же благодарность? Клянусь, не ожидай от меня такого благоразумия впредь!

Ее ярость ничем не уступала ярости графа.

– Вы ожидаете, благодарности за то, что лишили меня девственности? – в ярости воскликнула Шана. – Вы взяли то, что принадлежало другому! И это не вызывает у вас должного отношения! Но, я полагаю, здесь на это не приходится рассчитывать, ведь я обвенчана с бастардом!

– А я со сварливой женщиной. Похоже, что мы неплохо сочетаемся в таком качестве.

Торн повернулся и широким шагом направился к двери. Ему вслед полетела подушка и поток проклятий. Но граф уже ушел, хлопнув дверью так, что затряслись стены.

Шана разразилась горькими безудержными слезами.

Король Эдуард уезжал в полдень и направлялся в Шотландию. Долг, обязывал Шану пожелать ему доброго пути. Она так и сделала, чувствуя при этом, что ее лицо свела судорога. Но одновременно принцесса была искренне рада избавиться от присутствия короля.

Леди Элис осталась, ожидая своего брата, который должен был сопровождать ее в Лондон.

Возвращаясь через большой зал, Шана не удержалась от мысли, что у леди Элис была еще одна причина, чтобы остаться. Возможно, это имело отношение к красивому черноволосому графу, фавориту короля, так как леди почти не отходила от Торна все утро.

Этот вопрос не выходил у Шаны из головы. Не понимая причин своего волнения, девушка повернула за угол и столкнулась с человеком маленького роста. Она широко раскрыла глаза, так как мальчик потерял равновесие и тяжело упал на спину.

Это был Вилл.

Его злобный взгляд моментально изменился, как только он увидел, с кем столкнулся. На лице мальчика быстро сменялись чувства: опасения, вызова, вины.

– Похоже, я снова должна извиниться за то, что сбила тебя, Вилл.

Она протянула руку, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно мягче.

Шана подумала, что мальчик откажется от ее помощи, но он не возражал, а как только поднялся на ноги, вырвал свою руку и начал пятиться.

– Мне нужно идти, миледи, иначе сэр Грифин будет беспокоиться, где я запропастился, – при этом он быстро повернулся.