Непонятная цивилизация
Шрифт:
— Думаете, что в безопасности, раз не подошли вплотную? — вопросительно прокричал я.
Всё, мой гнев окончательно сорвал меня с катушек. Моя броня трансформируется в аналог Южного архипелага. Особой магией телепортируюсь в тыл подошедшим сзади. Кулак с камнем-активатором врезается в чужую спину. Мощнейший огненный столб вырывается, уничтожая всё на своём пути. Второй только развернуться успел, как получил прямой удар в грудь. Четверо оставшихся переполошились, однако паниковать начали поздновато. Природной энергией воздуха подталкиваю одного к краю крыши и запускаю в лицо фаербол. Тело врага превратилось в какого-то странного животного и бросилось на меня, однако, во-первых, врезалось в мою раскрытую статистику, во-вторых, было ликвидировано магией земли. Здесь повсюду твёрдые и прочные камни, а не земля, так что в летальности исхода я не сомневался. Щит
Глава 24
Сложная правда
Уставший и израненный я сидел на земле за стенами города. Если до этого момента и были ужасные ситуации, то они являлись лишь тренировкой перед настоящими испытаниями. Сутки напролёт шёл бой между армией мира Фрактальщиков и нашими силами. Пришла армия Гипербореи, работали наши баллисты со взрывными наконечниками, маги не останавливали преобразования ни на секунду. Бой был самым масштабным в моей жизни. Ну, а что в итоге? Пришли коты и прикрыли отступление их союзной армии. Я лично видел лицо чёрного кота ублюдка, что стоял на страже и следил, чтобы мы не атаковали в спину. Нас унизили. Город трёх великих сгорел к тому времени до тла, так как некому было его тушить. Остались только стены и подземные сооружения. Потерь в гражданском населении и самих военных оказалось очень много. Когда сражение завершилось и мы начали собирать мёртвых, то поняли это. Выложив тела скоропостижно скончавшихся на поле перед городом, мы начали оценивать ущерб самому городу. Мне хотелось выть. Всё, ради чего мы жертвовали собой и близкими, превратилось в пепел. От города остались одни стены, башня Звездопадов, подземные бункеры, да обугленные остовы печей. Жителей здесь было около семи тысяч до начала катастрофы. Тел насчитали уже больше двух тысяч. Вячеслав так до сих пор и не вернулся, Андрей жив здоров… Он нашёл-таки свою вторую половинку в этом кипише и проследил за её безопасностью. Полден отделался лёгкими ушибами, Ливе понадобилась медицинская помощь, но, слава богу, всё обошлось. Тут вдали я увидел знакомый человеческий силуэт. Я знал этого человека даже слишком близко. Я поднялся на ноги и хромающей походкой поковылял в его сторону. Его силуэт склонился над телом, завёрнутым в окровавленную ткань. Подойдя ближе, моё лицо побледнело, а сердце дало сбой. Я просто не мог в это поверить. Метония… Моя безответная любовь, которую я смог отпустить и забыть лишь несколько месяцев назад. А оплакивал её муж, законный муж из другого клана. Не знаю почему, но на моём лице появилась горестная улыбка, а по лицу покатились слёзы. Я почувствовал себя полной мразью, однако не мог избавиться от мысли, что смерть Метонии мне даже к лучшему. Прикрыв рот рукой, я побежал прочь от людей. Не хочу, чтобы кто-то увидел меня в таком виде. Добежав до ближайшего дерева, я опёрся о него и сполз вниз. Мои рыдания не прекращались ни на минуту, а лицо смеялось в безудержной улыбке. Кажется, я схожу с ума.
Как бы странно это не было, но лишь в такие момент ты как никогда прежде задумываешься о высоких философских вопросах, рассуждаешь о ценности жизни и красоте смерти. Как правильно нужно было поступить? Можно ли оправдать действия цивилизации Фрактальщиков и Котов? Кто истинное зло и нужно ли от него избавляться? Да только ответ никак не приходил. Уже в отчаянии я заорал в пустоту.
— Сколько можно! Где конец всего этого?! Почему нельзя жить в мире?! Почему?!
И ответа, как ни странно, не последовало. Мой Бог молчал. Молчало окружение. Слабый ночной ветерок трепал мне волосы, будто стараясь успокоить. Слёзы на моём лице давно высохли, в душе осталась пустота. Во мне родилось нечто новое: праздность. Моё желание бросить всё и уйти в забвение нарастало с каждой секундой. И вдруг я подумал: «А есть ли во всём этом существовании хоть какой-то смысл? И говорил ли я с Богом на эту тему? Вроде бы нет. Да и не нужно, ведь я прекрасно помню его слова, что всё это зародилось веселья ради.» Впервые я возненавидел своего Бога. Как он может творить такое? Он реально думает, что всё будет по его планам? Тут я вытаскиваю меч из ножен и смотрю на своё отражение. Красивое и бородатое лицо со
— Здравствуй, Светозар. — неожиданно заставил меня остановиться голос Ливы. Я опустил меч и повернулся к ней.
— И тебе привет. Чего хотела?
— Ну, выразить свои соболезнования. Ты, наверняка, потерял сегодня близких.
— Выразила? — со злобой в голосе спросил я. Сейчас эта девушка меня только раздражала. — А теперь уходи.
Только Лива наоборот стала подходить ближе. В какой-то момент я даже захотел ударить её слегка. Пусть не лезет ко мне! А вот потом случилось то, что можно было бы сравнить с холодной водой жарким летом. Она подошла ко мне вплотную и крепко обняла. Потом она заставила меня присесть и положить свою голову ей на колени. Мягкие женские руки гладили меня и успокаивали, а я был не в силах что-либо сказать или сделать. Я был полностью подавлен.
— Добрым быть всегда тяжелее. — начала Лива. — Так говорила моя покойная матушка. Родиться и жить в нищете, но не уподобиться греху — величайший подвиг. Не сломаться и из тысячи дорог найти единственную правильную. И той самой правильной будет самая средняя. Как бы ты не старался, как бы ты не хотел быть добрым ко всем, у тебя не получится. Быть добрым и помогать нуждающимся не одно и то же, если тебя будут эксплуатировать, пользуясь твоей духовной слепотой. Я уже многого и не помню из тех слов, но одно я запомнила на всю жизнь. Добро и зло не абсолютны.
В какой-то момент силы появились во мне. Моё тело освободилось от ручек Ливы и встало. Большинство её слов я пропустил через голову, но последнее… Да, добро и зло действительно не абсолютны. Таких понятий по сути вообще не может быть. Всё это субъективное, не отражающее всей действительности. Счастье одного строится на несчастье другого. Примеров из жизни невероятное множество. Всегда есть победитель и проигравший, всегда кому-то хорошо и кому-то плохо. Вздохнув, я направился обратно. В своём унынии я почти сделал непоправимое безрассудство. Лива, спасибо тебе.
— Так, Андрей. — обратился я к своему другу, что до сих пор обнимал свою любимую. — Собирайся. Нам нужно очень много всего сделать.
Через час неожиданно пришёл Вячеслав. С ним всё было ещё хуже. Я даже не хочу описывать то, что произошло, когда он увидел всё воочию. И самое главное, его возлюбленная была мертва. Для него сейчас был сущий ад. Однако в силу его слабого духа он лишь разрыдался и не стал делать страшных вещей. У него просто рука не поднималась совершить такое. Андрею же даже в этот раз повезло больше всех, он никого не потерял. А я, наконец собрав все мысли, направился к порталу на центральный остров.
— Эй, ты куда? Да подожди ты! — крикнул мне в догонку Андрей. Я остановился. Он подбежал и встал передо мной.
— Знаешь, Андрей. Прав был Александр III. Во всём прав, понимаешь?
— В смысле Российский император? — не понял моих слов Андрюха.
— Да, Андрей, Российский император. Ещё тогда он был прав. И мы до сих пор этого либо не понимали, либо не хотели принимать. У России во всём мире только два союзника — её армия и флот.
— А причём здесь наша старая страна? Мы сейчас вообще в другом мире.
— И что, что мы в другом мире? Для нас разве хоть что-нибудь изменилось? Взгляни вокруг. — развёл я руками. — Что ты видишь? Обугленный город — прямое доказательство слов Александра III. У нас нет союзников во внешнем мире. Мы можем рассчитывать только на себя. Может, пора отбросить мысли, что в других мирах лучше, что они принесут в наш мир процветание. Не будет такого. Наши земли огромны, а нас самих мало. Каждый того и ждёт, чтобы завладеть всем этим. Да и ладно завладеть… Посмотри, какими методами они это делают. Сколько раз в истории было примеров, когда наше доверие приводило нас в могилу. Историю надо знать, потому что это книга, в которой записаны все ошибки твоих предшественников. Хватит доверять. Надо уже принять наконец, что без силы не видать нам мира и благополучия.
Андрей ничего мне не ответил. Так и ушёл я. Самое сложное здесь — наконец понять, что всё твоё мировоззрение было неправильным, что до этого момента ты всё делал не так, как нужно. Этот порог я смог-таки перешагнуть. А что дальше? А дальше наращивание силы и подготовка к серьёзным действиям. Хватит уже обороняться и строить из себя святых. Надо ударить первыми и в самое болезненное место.
* * *
Восемнадцатый год с момента создания мира