Непонятная война
Шрифт:
Ею овладела паника. Мечась от кровати к кровати, она перебирала валяющиеся вокруг вещи. Что она искала? Ничего конкретного. Но, надеясь, что память вновь придет к ней, при виде нужного предмета. Среди открыток, фотографий, непонятных брелков и каких-то карточек, ни у кого из хозяев казармы не оказалось ни воды, ни таблеток.
«Как же так, – думала
– Б-14, мы вызываем, Б-14… – все громче и громче скандировал солдат – Б-14… Б-14…
– Да Господи, миленький! Что же с тобой?!
В эти минуты время, тянувшееся беззвучным потоком, превратилось в молниеносную субстанцию. Она понимала, что ждать помощи не откуда, а сама она – оказать ее не сможет. Еще раз пробежавшись глазами по казарме, детали которой она заучила за проведенные здесь часы, он заметила чуть приоткрытую фрамугу одного из окон. Оттуда, свет преломлялся и, искажаясь от зеркальной поверхности стекол, падал на потолок, а не как все остальные – поверх пола. Под окном располагалась безликая кровать, как и все захламленная какими-то вещами.
– Б-14… Б-14… На помощь, Б – 14…
Сейчас казарма не казалась такой большой, как раньше. В ней стало душно, жарко, страшно… Стены начали давить. Она рывком оказалась у той кровати, и, в течении нескольких секунд, уже стояла на металлическом ее изголовье. Обрушиваясь и пачкая кедами и без того грязную подушку, она пыталась дотянуться до фрамуги. Руки соскальзывали с перекладин, а ноги, так предательски ведущие себя, никак не поднимались выше. Она опиралась головой в стеклину, отражавшую луч, и лишь могла подкинуть ее вверх, но никак не, оказаться на одном уровне с ней. Если кричать с этого места – никто не услышит. Вообще малый шанс того, что кто-либо будет идти в этот момент мимо казармы, и распознает призывы к помощи.
– Б-14… Б-14…
Нужно было встать на узкую ручку от рамы окна и, уже оттолкнувшись от нее, постараться подтянуться до деревянного основания фрамуги. Резиновая подошва
– Б-14… Б-14…
Подскок… Слет… Обракинувшись основанием тела на кровать, она взглянула на просившего помощи. Озноб усилился и превратился в нарастающую с каждой минутой дрожь. Его голова, казалась отделенной от тела. Времени не было. Она вновь попыталась приподняться к оконному проему. Еще раз поставив ногу на деревянную ручку, она подпрыгнула… Теперь уже руки вели себя предательски. От жары и сдавленного воздуха они пропитались потом и скользили по поверхности окна, не давая зацепиться. Она обшахнулась…
– Б-14… Б-14…
То ли подсознание, то ли вернувшаяся инстинктивная самозащита, проснулась в ней. Она схватила простынь и оторвала от нее несколько лоскутов. Намотав их поверх рук, как боксеры обматывают костяшки перед боем, она приступила в третий раз к нешуточной борьбе с деревянным окном. Со стороны это выглядело смешно. Беглянка раз за разом приподнималась над кроватью и падала на нее обратно. Ценой этого комического действия сейчас была жизнь бредившего солдата. Она вновь подтянулась к ручке окна и поставила на нее правую ногу. Левой она попыталась дотянуться до шпингалета, но тот оказался слишком далеко. Поймам равновесие, она подпрыгнула третий раз. Рука зацепилась за фрамугу. На мгновенье усмехнувшись, она продолжила карабкаться по окну. Рывком подкинув стекло, она перебросила через него вторую руку, и уже зафиксировав свое положение, выглянула в окно. Свет солнца бил в лицо, и, теперь, уже он стал противником. Пытаясь рассмотреть хоть то-то сквозь его, она молила неизвестного ей бога о помощи.
– Эй!!! Кто-нибудь! Тут человеку плохо! – кричала она
Улица же отмалчивалась. Ни голосов людей, ни звуков машин, ни хоть какого-нибудь шороха деревьев не было слышно.
Конец ознакомительного фрагмента.