Непорочное зачатие
Шрифт:
Она. Нет!!! (Бросается к коляске, качает ее - плач младенца. Отходит от коляски - плач прекращается.) Нет.
Он. Да, сука. Благо, Сереженька грехи наши на себя взял, когда мы его, Христосика нашего кушали - причащались когда, Машенька!
Она. Нет!!! Он жив, наш Сереженька! Что ты, змей, кощунствуешь?!!! (Бьет его до почкам.)
Он. Уууу!!! Да с кем ты трахаться, дура, будешь - меня забьешь-то?! Разве можно тебе с кем другим еще на свете сексовее трахаться-то еще после житухи-то этой лимитно-смердической? Еще кооператив с ней, сука, организовал лямурный с неграми печеными. Такое доверие, блядь, высокое оказал проститутке! Поебемся?
Она. И так ебемся, на хуй!
Он. Ну бываешь права, блядь, изредка. Ебливо жрет живьем своих детей Россия-матушка. Кого она не любит, того для вселенной, сука, каннибалической оставляет пополдничать на зубок один только. Но своего ребеночка-Христеночка я ей сожрать не позволил, сука! Хорошего помаленьку, на хуй. Я тоже умею любить своих ребеночков. Любовь расейская - профессия моя ебнутая! Я всех в этом мире люблю, блядь, сука, Машенька. И Горбача люблю - матрешку четвертную валютную, и Буша с Колем, и Миттерана, сука. Ну а Тэтчер - телку англицкую с хуем вместо клитора - мне просто на гробу любить и жаловать заказано. В отставку съебалась. Да ебли русской ей на старости отведать захотелось-то. Заманивают
Она. Ты, блядь, еврей, сука, из Парижу Россию только любить а умеешь, гондоном самоебущимся. Ты, блядь, ее, на хуй, в Дубне, вон, полюбить без гондона попробуй, сразу, бля, на конец гонорею словишь - хуй я тебя потом без гондона самоебущегося домой пущу.
Он. Вот и гибнет, на хуй, Россия из-за вас, Машек, блядей, сука, мандавошечных!
Она. Да не пизди, на хуй, я тебе сама сказала сегодня гондон снять, блядь. А то тут распизделся: снимите гондон, снимите гондон. Чьим умом живешь, чмурик, блядь?! Такие ему советы, блядь, даешь бесплатные многодолларовые, сука. А он меня - пизда ты драная, вместо хуя - блядь, меня, гостью, телку заказную рязанскую на эту, блядь, Эйфелевую башню обосранную без лифту ступенька за ступенькой водишь голубой город показывать. А я еще его с говдоном-то лобызала, касатика. Денюжку гондон нынче стоит, так бы ты его хуй когда снял ради-то одних Христеночков.
Он. Кушать захотелось Христеночков молочных - надоели негры мне твои зуболомные!
Она - бьет его по почкам.
Ух ты и... Ух ты и... Ну франк-то дистительно щас на трешник зарится. За эту студию с киви знаешь, сколько платить надо в пересчете? Десять тыщь рублев в месяц. И ты что думаешь - я действительно такой мудак, что откажусь от негров, на хуй? Если так у них .мясо твердое, котлетку надо с картошечкой сделать - и все путем, ты, главное, не хуей, мать, все со временем образуется. Не сразу Москва строилась - не одним днем, на хуй. Это мне еще здесь повезло еврею русской национальности, евреи-то матерые хатенку эту дармовую Ротшильдскую как самому настоящему матерому еврею иудейскому по матери выписали.
Она. Че ты не еврей, че ты пиздишь, ты же в совке всегда евреем был Иудой матёрой, сука. У тебя ж морда, блядь, жидовская матерная - за что тебя там всегда и пиздили, за что я тебя сейчас забиваю, на хуй! (Замахивается на него.)
Он. Спокойно, на хуй, паровоз без остановок, бля. А вот так, на хуй и получается: в совке как еврея забивают, на хуй, в Израиле как русского матерного, а в Париже как мудака иммигранта, на хуй - троекровку, сука, второсортную совейски-жиденски-русского. Да в первую очередь свои же иммигранты и забивают, на хуй, конкурента лишнего. А французы, блядь, мне нравятся: когда я им в префектуре сказал, что я мордва по совейскому паспорту - там, бля, на месяц работа встала - выясняли, что такое означает мордва. Слава Всевышнему, один профессор в Сорбонне тоже мордва оказался, помочь решил бескорыстно, да и то две недели в словарях рылся. Страху этой мордвой нагнал на всю Францию, даже приятно было, полный пиздец. Вот чукчу они знают по анекдотам, на хуй. А про мордву нет ни хуя анекдотов. Но я ж, блядь, не виноват, что захотел в Париже клошаром в картонной коробке сдохнуть, а не в лагерях мордовских, как раб, черный негр, сука. Ты ж, блядь, тоже хочешь себе виллу в горах, мать. В Ницце виллу, в Париже пятиэтажку, парк Монсо, окнами мацающую на пенсию. Консюля там совейская. Не совсем долбоебы гондонные выходит-то мы, совейские, мать, - дай только время-то с мыслями-то собраться в путь дорожку-то трамплинную, сука. Ни хуя, и ща, бля, в Булонском лесе не стоим как путанки черножопые. Они сами, клиенты эти шоколадные, дорогие калорийные по минителю, сука, вычисляют нас, мы их вычисляем. А че: ща кило негра на рынке тридцатник тянет - это еще по-божески, на хуй. Тридцатник - это десять хранков. Семьдесят кило негров - в среднем полный вес, сука, две тыщи сто рублев по курсу государственному. Я государство не наебываю. Я народ кормлю мясом свеженьким кооперативным, сука. Чтоб четко, на хуй, хуй у народа стоял, в пизду. Не, ну, может, кого и спидовым мяском отоварю, ну так я, блядь, негров не выбираю - какие сами, блядь, в кормушку попадаются общепита, сука, дальнейшего. Как кому повезет. Кому-то ваше, на хуй, повезло не родиться, сука. Не сказали б спасибушки за жизнь эту холестериновую Христенки-то наши кровные, Аннушка, хуями б забили, менстре кровавой, в сперме спидовой утопили бы, как Пугачиху ебаную, на хуй. Сними гондон. Я не могу, на хуй, лично у Казанского вокзала за три сотни Христеночка свово цыганам на мыло продать, сука. Мне гондоны дешевле, сука, обходятся, чем потом от фарцовки этой вокзальной болезнь ишемическую себе от нервов зарабатывать. Ты можешь - я не могу, на хуй! Я не Россия каннибалическая, я эмигрировал, сука!!! Нет надо мной больше церковников совдепельских - тайну исповеди отчаянья моего, меня пожирающего, сука, за серебренники кондовые гондонные гебистам переторговывали. И когда крестился, тоже заявили - нехристи, шкуры продажные. А Меня, Боголюбского, в затылок топором прихуячили, православного еврея русского, который им, церковникам русским, евреям - басмачам патриотическим, сказать посмел,
Она. Да че пиздеть-то, на хуй. Компьютер свезть в Совдепию нонче оченно приваристо. Сотни тыщ печатают ребята.
Он. Тебе, блядь, про Бога, женщина! Ну не одним же черномазым компьютерами компьютерить да пизденки молочные русские в кабаках арбатских своими хуями грязными спидовыми без гондонов толочь, сука. На прошлой неделе у ЦУМа бибизьянка компьютер продавала, сука. Голову, на хуй, ножовкой в туалете кооперативном за двадцать копеек отпилили, в пизду, на супчик. Глянем, что ль, кассету видео: операцию-ампутацию позыркаем хирургическую? Сразу, мать, блядь, разогреешься.
Она. Приторная кассета - приелась, Венечка.
Он. Негритос-халява - лавы на горе русском намыть захотел. А хуюшки - без наркоза, псу, голову ему ампутировали. Им здесь обезьянам зеленым, в Парижу транссексуэля кооперативного совейского высшего качества мало - им, блядь, все в оригинале подай в совковом, сука. Подай так подай, на хуй!
Она. Не могу больше к неграм прикасаться - они так воняют, Венечка.
Он. Да их, Мань, в десяти шампунях фирменных мой керастазовых - их гниль негритосную нутряную хуй чем отмоешь, сука. Это они, мать, колбасу свиную тухлую человеческую едят кажный день божеский по пять раз в пять слоев, сука, чтобы хуй у них на наших Машек стоял, а срут только раз в месяц. Это у них с сотворения мира такие повадки сранья, мать, чтоб на бумаге туалетной экономию делать, сука, в валюте. Поэтому они такие и богатые в сравнении с долбоебами совейскими.
Она. Но ебутся же как хорошо, звери, на тебя в постели, гиганты, работают.
Он. Это у них такой наеб ебальный, Манька. На тебя работают капиталисты? Да тебя ж ебут, на хуй! Да, бля, если мясцу негритосскому дать денек в молоке полежать, отмочить - не так уж и воняет невыносимо, есть, сука, можно. (Нюхает еду на столе, морщится.) Не такую гадость едим, на хуй.
Она. Да где ты, бля, молока ша достанешь, еб твою?
Он. В цековском буфете, у бабушки, на хуй. В гондон пусть свой отливает и несет. А то я хуй ей негра больше кусочек поделюсь-отрежу. Помрет же с голода, в пизду, бабка - только квартиру, чую, и на том свете нам хуй оставит, старой закалки, блядь, коммисарша ебаная. Ее, блядь, могила хуй перестроит-переломает, на хуй. Вот ты, на хуй, молодец - ноги у негра крепко держишь, когда я ему бошку отпиливал на воскресенье, сука, белооблачно после субботы черной, пахоты совейской каторжной. Я не расист, Мань, но когда негр тебя по-совейски наегорить пытается... Приканал к нам на ночь ебаться. Сандвич транссексуальный ему за сто хранков пеки, сука. Это потому что он, жоржик, сука, узнал, что мы совейские нищие - нам и ста хранков жирно будет. Вот чей хуй надо было подшить к тебе, Манюшенька. Не догадались сразу. Как угря копченого, негра хуй захавали - как угря, сука, копченого, без косточек.
Она (поет). Как на нашу на деревню
Прилетели гуленьки.
Прилететь-то прилетели,
Улететь-то - хуеньки. Он. Да конкурентов наших еще тут развелось. На Новокузнецкой, вон, на прошлой неделе в "жигуле" компьютер два, сука, белых негра продавали, а два других покупали. Налетает любер-рокер-конкурент на мотоциклетке с люлькой - из "Калашникова" четверых в решето засаживает, компьютер в люльку, а толпа аплодирует за кино бесплатное и клевое. А на Рижском рынке тушинские в наперсток ширялись, а черный один с уставом своим полез - не стало на земле черного. А кооператив в совке откроешь: тамбовскому рэкету дай, рязанскому рэкету дай, а казанскому не осталось - он тебя как порося в сердце свиноколом, пять дырок при дневном свете делает, и так и было. Менту жалуешься - а он против кооператива, на хуй. Или плати поболе, чем рэкету, за охрану. Все мы, тварюшки совейские, в убийцы заматерилизовались и коммунизм получает тот, в ком сноровки больше первым в глотку впиться, на хуй. Да, бля, негров-убийц американских братва наша с работы, на хуй, сняла. Хуй, бля, негры по зверствам с иммигрантом нашим совдепельским сравняются. Когда, бля, само-то друг дружку на корабле этом, с родины отчалившим, как крысы безродные в бочке, друг друга шамкаем, на хуй. Хуй ли ты крысиные зенки таращишь академик бабьего удара по почкам? Если грохнуть меня приказали, грохай, не насилуй глазенками. Конца света дожидаешься? Вот он, конец света здесь в Чимкенте семипалатинском радиоактивнофосфорносвинцовом в центре города, сука, трубкам мира поставщик первый анаши камнестической сна мертвецкого республикам единым в независимость нацменскую едино съебываюшим!!!
Она. Я ребеночка от тебя хочу - только ребеночка!!! (Обнимает его.)
Он. Меня, сука, ешь, своего ребеночка, спекся в духовке совейской, на хуй, негр твой совейский, еврей черносубботний, каторжанин, сука, крыса, хрюшка, Хавроня, пизда безразмерная! (Отталкивает ее.)
Она. Здесь во Франции тоже революция была, а они вежливенькие такие, французики.
Он. Да мы, на хуй, с население Франции у себя людишек перехуячили - всех, поди, интеллигентов, евреев русастых вежливых, перехуячили или в ту же Францию в эмиграцию сбагрили. Я, вон, раз приспичило, днем в миди э деми, у Эйфелевой башни поссал и посерил, сука, хуй мне кто слово поперек сказал - сразу б зашиб за грубость хранцуза, в пизду, вежливого, пока у него денег не попросишь поделиться, подербаниться, сука, с вором в законе - наполеоновской рьяности вора, сука! Я ж ведь, блядь, не совсем стебанулся - два франка, шесть рублей за туалет пятнадцатиминутный автоматный в щель, в пизду его алюминиевую с концами выбросить. А если мне пятнадцати минут на сранье геморройное ебельное совейское мало, сука, - еще два франка, в пизду, выкинуть? Двенадцать рублей, на хуй? Да, бля, в совке мне в течение суток на инженерной должности на храицузский туалет один въебывать нужно. Блядь, ни хуя тут не было, Мань, революций. Тут, блядь, такая революция мировая нужна, сука, чтоб к норме все свесть - человеческой совейской нормальной норме, на хуй! А негров с арабами, животных домашних, развели? Тут, блядь, давно пора кабак открывать на Шанзелизее с тушеными-копчеными арабами да неграми. Блядь, сука, не было бы во мне этой вежливости хранцузской интеллигентской, сука, лени святой русской бля буду - открыл бы, на хуй, кабак на Шанзелизее негро-арабический. У Лепена Муссолини денег взял бы, в пизду, и открыл бы, на хуй. Валюты бы заработал, всех блядей хранцузских перееб бы, на хуй. Тут же классная блядь французская полторы тыщи франков через гондон требует, сучка. Я б устроил им тут русскую революцию сексуальную с неграми жареными на Шанзелизее - бля буду - устроил б, на хуй. У меня, бля, в Москве попробовал один негр Эйфельную башню обсереть я ему сразу объяснил, где в столице без гондона ебут сперматичнее.