Непоследние времена
Шрифт:
Саид сразу все понял и побежал. И спас троих. Вот только директор Ольга Дьякова утверждает, что из тех, кто ночью находился в здании, по-английски никто не знает ни бельмеса.
– Наверное, в таких ситуациях Господь отменяет последствия вавилонского столпотворения, – предполагает Насима Гейла из Кении.
Насима – это такая юная Жаннуария. С добрым лицом и большим телом. В кепочке. Она не перестает излучать позитив, даже когда жители Саратова задают ей странные вопросы. Например, правда ли, что в Африке все люди ходят без одежды. И знает ли она, что только африканцы произошли от обезьян, а все остальные люди явились из космоса. А недавно ей стали задавать еще
– Я вообще не понимаю, почему к этому событию у журналистов такой интерес, – пожимает плечами Насима. – В том, чтобы спасти детей из огня, ничего героического нет. Тут все предельно ясно, тут даже выбора делать не надо. Героизм – это другое. Это когда каждый день надо решать, что такое добро и зло, и находить в себе силы делать правильный выбор. Спасать других легко. Гораздо труднее спасти себя.
Насима очень любит слушать госпел – евангелические песнопения. Как потом оказалось, ее размышления про героизм – это цитата из песни под названием «Смерть – это очень смешно». Веселая такая песенка, чем-то гимн России напоминает.
«Этот мир спасут три буквы, первая – „а“»
У студентов из Индии в общежитии репутация людей умных, но заторможенных. Они никуда не торопятся, особенно во время каникул. Когда они оказались на месте происшествия, их африканские друзья уже выбегали из здания с первыми спасенными детьми на руках. Зато индийцы стали мозговым центром спасательной операции. Они быстро оборудовали территорию для складирования младенцев, застелили ее матрасами, назначили ответственных за безопасность пострадавших и только-только собрались нырнуть в огонь – как появились первые пожарные.
– Они приказали нам стоять на первом этаже и принимать с рук на руки спасенных детей, – говорит Дипти Параб из Бомбея. – Мы их перехватывали и выносили на улицу, а пожарные снова бежали наверх забирать оставшихся. Это позволило ускорить процесс. Правда, после того как на втором этаже поработали ребята из Африки, спасать пришлось детей десять-пятнадцать, не больше. Остальные уже лежали во дворике на травке.
Дипти Параб – это девушка. У нее на двери нарисована свастика. Она ее сама нарисовала и очень удивилась, когда начальство потребовало свастику стереть.
– В Индии этот знак – символ благополучия, – говорит Дипти. – У нас люди часто рисуют его где попало – на одежде, на домах, на оградах. Когда я приехала в Россию, оказалось, что и здесь есть такая традиция, только наш комендант почему-то говорит, что эта традиция очень нехорошая.
Разговоры со студентами о том, что это за традиция и с чем ее едят, долгими не получаются. Африканцы утверждают, что пока ксенофобскими настроениями их пугает больше телевизор, чем реальная действительность.
– Саратов в этом отношении город спокойный, – выражает общее мнение девушка Питта Каиседо из Колумбии. – Но мои подруги и друзья из Москвы, Воронежа, Ростова-на-Дону, Петербурга говорят, что там все намного хуже. Тут мы даже вечером по
– А в Колумбии есть такая проблема?
– В Колумбии иностранца тоже могут избить и даже убить. Но не за цвет кожи, а за пять копеек. У нас люди добрые, но дурные.
Ощущения студентов подтверждаются официальными данными. По сведениям администрации университета, количество иностранных студентов за последние пять лет увеличилось в пять раз – причем не только за счет вновь прибывших, но и благодаря тем, кто перевелся сюда из других городов России.
– Здесь на улице тоже могут побить, – признается Анганим Мункондия, красавица из Замбии. – Но не по национальному признаку, а по криминальному, как в Колумбии.
– Ага, понятно.
– Ага?! – Анганим вдруг посмотрела на меня, как на родного. – Ты сказал «ага»?
– Ага, я сказал «ага». А что?
Глаза девушки, и без того огромные, теперь стали такими большими, что захотелось на всякий случай подставить под щеки ладони – чтобы можно было их поймать, если они вдруг выкатятся из глазниц.
– Там, где я родилась, «ага» – сакральное слово, – улыбнулась Мункондия.
Следующие двадцать минут она пыталась мне объяснить, что означают эти три буквы, но безуспешно. Оказалось, что синонима у этого слова нет ни в русском языке, ни в английском. Если я правильно понял, «ага» – это то, что при рождении есть у каждого человека, но потом у некоторых оно пропадает. И если ты сохранил свое «ага» – значит, ты хороший человек, а если потерял – значит, плохой. Будь у каждого землянина хотя бы по половине «ага», мы бы уже давно жили как в раю, считает девушка из Замбии, но, к сожалению, людей без «ага» в голове все больше и больше. И ничего с этим не сделаешь. Впрочем, если видишь, как на твоих глазах торжествует зло, то можешь сказать про себя: «Ага!» – и тебя это зло не затронет.
«Как только вернусь на родину, обязательно стану богом»
«Мама, папа, заберите меня, пожалуйста, из этой России. Я больше не могу здесь учиться! Пока была зеленая зима, я еще терпел. Но когда началась белая…»
Это студент из Индии Сачин Писал рассказывает свой любимый анекдот. Но на родину не торопится.
– Я уехал оттуда никем, а приеду большим человеком, – мечтает Писал. – У нас в Индии врачи – это боги, от них сияние исходит.
Начинающее божество уже переходит на последний курс. Уже учит потихоньку клятву Гиппократа: «…Я не позволю, чтобы религиозные, национальные, расовые, политические или социальные мотивы помешали мне исполнить свой долг…»
– Знаешь, сколько в Индии нужно денег заплатить, чтобы стать врачом? – продолжает тему его сосед по комнате Мохаммед Елияс Нурмухаммед. – Сначала взятку двадцать тысяч долларов, а потом еще за обучение каждый год тысяч по восемь. А здесь все вместе стоит всего тысячу семьсот долларов в год. Чтобы стать богом за такие деньги, я готов терпеть все – и холод, и еду местную, и косые взгляды…
– …и жару, – вздыхает Саид Омар.
– Жару?! Саид, ты же вроде из Африки?
– Слушай, вот про Россию все говорят, что здесь медведи по улицам бродят, а про Африку все почему-то думают, что там пекло, – заводится Саид. – А у нас в Кении, между прочим, зимой средняя температура плюс пятнадцать, летом плюс двадцать девять, а здесь, в Саратове, уже вторую неделю плюс сорок. И вообще! У нас на улицах алкоголь не пьют. И собак столько не бегает. И курить можно только в отведенном месте. И девушки одеты скромнее.