Непослушная игрушка
Шрифт:
Мужики здесь выглядели по-разному, но я уже заметил, что, чем выше было положение и богаче одежда, тем меньше волос оставляли на лице.
– Значит, так: бороду сбрить, усы короткие, до губ, небольшие. Волосы… – Я задумался. Налысо – пошло. Длинные с косичкой – противно. Под горшок – слишком уж по-русски. Локоны в стиле Людовиков – могут неправильно понять. Я перебрал в уме местные варианты причесок. Потом всплыла одна из разновидностей – те, кто носил ее, обычно имели заносчивый, неприятный вид.
Я обрисовал брадобрею, что бы мне хотелось. Тот понятливо
Следующую остановку я сделал в лавке с одеждой. Портной (или продавец) на этот раз не угодничал и не улыбался. Просто чуть согнулся и ждал, почти не поднимая глаз.
– Нужна одежда, достойная меня. – Я спесиво вздернул подбородок.
– Для каких случаев?
Действительно, куда я собрался?
– Один комплект для торжеств, один повседневный и… и один дорожный. Пару комплектов шелкового белья, если оно у вас есть. Десяток рубашек.
Портной приподнял занавес в примерочную:
– Прошу.
Через час я вышел на улицу, одетый по последней местной моде. Фиолетового цвета шелковая рубашка со стоячим воротничком. Черная куртка из тончайшей замши с вышивкой. Штаны из темно-серого бархата и мягкие сапоги, закрепленные ремешками под коленями. Пояс с серебряными накладками.
На улицы опускалась темнота. Ну что ж, подходящее время начать новый этап моей жизни, тем более что теперь у меня нет ни материальных, ни моральных ограничений. Можно погулять, набить кому-нибудь морду, кого-нибудь ограбить. Не ради денег, а ради развлечения. Может, еще что-нибудь интересное подвернется.
Если последний месяц я оглядывался, стараясь избежать приключений на свою задницу, то теперь я сам стал опасным. Основная масса прохожих, одетых попроще, чем я, старались обойти меня подальше. Те, кто с оружием, старались не смотреть прямо в глаза. Вот так всегда: хочешь жить мирно – обязательно найдется идиот, желающий почесать об тебя кулаки. А вот если сам захотел подраться, то желающих помочь тебе в этом развлечении резко становится меньше.
Гробить добропорядочных граждан было как-то мелко и недостойно, и тогда я решил прошвырнуться по темным закоулкам – неужто здесь все настолько хорошо, что не найдется желающих ограбить богатого придурка?
Несколько переулков оказались просто темными и пустыми. Потом послышались громкие голоса. Шум драки, быстро переросшей в настоящий бой, сначала меня не заинтересовал. Мало ли кто с кем и почему выясняет отношения. Но заняться было нечем, свою жизнь я сейчас не ценил совершенно, так почему бы не узнать
Свернув в еще один переулок, я метров через пятьдесят увидел и дерущихся. В свете фонаря их было видно очень хорошо. Судя по одежде и матам, троица гопников прихватила богатенького мужика и теперь пыталась с помощью ножей и мечей привести его в состояние, удобное для ограбления. Мужика это не устраивало, и он ожесточенно отбивался, стараясь, чтобы его не взяли в кольцо. Звону и шуму много, а вот результата не было. Троица гопников действовала слаженно, но и жертва оказалась кусачей. Вот они и бегали кругами по перекрестку в ожидании, что кто-то споткнется или совершит грубую ошибку.
Не таясь, я подошел и встал под фонарем. Отсюда и видно лучше, да и меньше вероятность, что прибывшее к одной из сторон подкрепление угостит меня ножом, подкравшись незаметно в темноте. Мелькнувшую было мысль вмешаться я сразу отмел. Жили они тут без меня и дальше проживут. Всех не защитишь, всем слезы не утрешь. Да еще и неизвестно, кто здесь прав, кто виноват. И роль у меня сейчас совсем другая – подлец, предатель и убийца. Я скривил губы в усмешке и встал поудобней, чтобы свет фонаря освещал мое лицо получше. Снимайте, господа, снимайте! И любуйтесь, каким может быть герой-попаданец!
Моя фигура и мое поведение наконец привлекли внимание сражающихся. Сначала меня заметил одиночка. Мое появление ему явно не понравилось, он занервничал и пропустил несколько легких ударов. После этого он взял себя в руки и снова начал биться в полную силу. Но вот поворачиваться ко мне спиной не решался, а стал отступать по кругу вокруг фонаря. Нападающие тоже занервничали, не зная, чего от меня ждать. Один направился было ко мне, но одиночка тут же воспользовался уменьшением количества противников и зацепил одного из них по ноге. Наступило шаткое равновесие.
Теперь сражающиеся кружили вокруг фонаря, не решаясь повернуться ко мне спиной. В какой-то мере это больше помогло одиночке – теперь на него нападали только спереди. Вот он зацепил второго, потом уже легко одолел и оставшегося бандита.
Но и ему победа далась нелегко. Правая рука с трудом держала меч, по пальцам бежала кровь. И хромал он теперь очень заметно. Остановился, не спуская с меня взгляда. Я тоже с интересом рассматривал его. Крепкий, уверенный в себе мужчина. Растрепанные длинные волосы, залитое потом и кровью лицом. Одежда дорогая, но уже безнадежно порванная, порезанная, в грязи и крови. Несколько минут он пытался успокоить дыхание.
– Благодарю вас, что позволили мне передохнуть. Теперь я готов. Нападайте!
– На кого? – не понял я.
– На меня!
– А зачем? – Я перестал понимать наш разговор.
Похоже, мужчина тоже был удивлен.
– Разве вы не с ними? – Он кивнул на убитых.
Я покачал головой:
– Нет.
– И не будете меня убивать?
– А почему я должен вас убивать? Я вас знать не знаю, вижу в первый раз. Зачем мне это?
Мужчина настороженно смотрел на меня, как будто хотел уловить ложь, и вдруг резко бросил: