Непослушная невеста
Шрифт:
– Игра закончена, Кейт. Теперь мне ясно, что у тебя не хватит духу работать в игорном доме. – Питер сгреб со стола карты и спрятал их в нагрудный карман, а затем, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза и скрестил руки на груди, изображая крайнюю скуку.
Кейт нерешительно мялась за ширмой, гадая, что за этим последует. Она беспокойно переступила с ноги на ногу, потом наморщила нос, пытаясь не чихнуть. Неужели ей придется всю ночь простоять в углу полураздетой?
– Питер? – в конце концов прошептала она, опасаясь, что он заснул.
Никакого
Кэтрин сделала вторую попытку.
– Питер! – уже громче окликнула она.
О'Рурк медленно вздохнул, но тем дело и закончилось.
И тут Кейт не выдержала. Решив, что он действительно заснул, она, словно мышка, собравшаяся на ночную вылазку за сыром, прокралась из-за ширмы и, нервно облизнув губы, потянулась за пеньюаром.
– Только дотронься до него, Мэри Кейт, и ты потеряешь право на те две сотни, которые уже у меня выиграла! – тихо пророкотал у ее уха голос О'Рурка.
Вскрикнув, Кэтрин схватила пеньюар я спряталась за кровать.
– Не приближайся ко мне!
– Тогда положи эту штуку на место! – Питер шагнул к ней с угрожающей улыбкой.
Судорожно прикрывая грудь, Кейт постепенно начала дрожать от сладкого страха, а когда О'Рурк, нависнув над ней, протянул руку, она отдала пеньюар почти без звука.
– И что ты теперь будешь делать? – прошептала она, чувствуя, что у нее вдруг пересохло во рту.
Питер ничего не мог с собой поделать; стараясь не смотреть на манящую грудь, он нежно заглянул ей в глаза.
– Ох! – только и сказала Мэри Кейт, с трудом переводя дыхание, и он тут же рассмеялся:
– Может, еще поиграем в покер на раздевание?
Чувствуя, что окончательно теряет над собой контроль, Кейт кивнула и, проведя языком по дрожащим губам, пошла следом за Питером к столику, словно послушный щенок.
Сев в кресло и пытаясь, насколько возможно, спрятаться за столом, Кейт мысленно проклинала свою трусость. О'Рурк к ней так и не притронулся, несмотря на то что она оказалась полураздетой, и тем не менее от его улыбки у нее внутри все дрожало, как когда-то на пути в Неваду, когда в Колорадо за их дилижансом гнались бандиты, а кучер чуть не съехал в пропасть, пытаясь оторваться от них.
Кэтрин знала, что потом ей придется пожалеть о своем решении, но уж очень ей не хотелось убегать от О'Рурка. С ней еще никогда не случалось ничего подобного, и она могла сравнить происходящее разве что с качелями, которые то взлетают в воздух, то падают вниз.
Внезапно Питеру показалось, что у него на плече устроился бес. Теперь уж он проклинал обстоятельства, заставившие его колебаться. В конце концов, Мэри Кейт – его законная жена, и ее влечет к нему не меньше, чем его – к ней. В нем проснулись все привычные инстинкты, благодаря которым ему так хорошо удавалось искусство обольщения.
– Что ж, котенок, – проговорил он с глубокой иронией, – на этот раз ставку назначу я. Все твои нижние юбки за re две сотни долларов, которые я тебе проиграл.
Внезапно поняв, что О'Рурк решил раздеть ее донага.
– Ох, Питер, можешь оставить себе деньги, только верни мне мою одежду! – простонала она.
– Нет, моя красавица, самая сладкая Кейт во всем мире, – О'Рурк красноречиво прижал руку к сердцу. – Я получил их в честной игре, разве не так? – Он начал тасовать карты, глядя ей прямо в глаза.
Тихий стон сорвался с губ Кейт – не столько мольба, сколько животный звук, признающий ее бессилие.
– Не забывай: я новичок в этой игре! – безнадежно напомнила она.
– Рано или поздно нам всем приходится учиться. – О'Рурк произнес это с показным равнодушием, тогда как все его мысли были сосредоточены на манящей округлости ее груди.
Кейт подалась вперед, глядя, как карты порхают в его руках. Она ощущала себя голодной пчелой, которую тянет в самую середину хищного цветка: пчелка понимает, что ее могут заживо сожрать, но, сама не зная почему, готова способствовать собственной гибели.
В какой-то момент этой войны нервов они с Питером перешли невидимую границу. Если О'Рурк задумал соблазнить ее, прежде чем дать ей свободу, она не допустит, чтобы он смеялся последним. Он не получит никакой жертвы, никакой победы.
Откуда-то из глубин существа Кейт возник женский инстинкт, который дает представительницам ее пола преимущество в любом состязании между мужчинами и женщинами. Она тряхнула головой, безмолвно бросая вызов и готовясь к решающей битве.
Сбросив две карты, О'Рурк спокойно посмотрел на свою прекрасную противницу – и тут внезапно заметил, что в ней произошла странная перемена. Мэри Кэтрин перестала ежиться, словно глупенькая девственница, теперь она сидела, гордо выпрямившись, и рассматривала свои карты, словно опытный шулер; при этом ее нагие плечи маняще сияли в нежно-желтом свете газовой лампы.
– Вот что, Питер, – решительно сказала Кейт, расхрабрившись от выпитого шампанского и бесшабашности, порожденной юностью и неопытностью, – давай не будем тянуть время. Твои двести долларов и фрак, рубашка, сапоги и брюки против моих нижних юбок, чулок и подвязок. – Она захихикала, сбрасывая свои карты. – Риск должен быть равным. Ты весь вечер делал ставку из моих денег, хотя мы оба знаем, какова цена моей добродетели и доброго имени.
Проклятие! Питер не ожидал, что она использует против него его же оружие!
– Да, ты совершенно права. – Питер кивнул, словно желая соблюдать справедливость, хотя на самом деле держал рояль-флеш.
– Давай посмотрим, как тебе понравится остаться без одежды! – Отваге Кейт немало способствовало каре из восьмерок, которое она собрала.
Питер хмыкнул:
– Предупреждаю, Мэри Кейт: если я проиграю, то на мне останется только нижнее белье. – Он хмуро поглядел на свои карты.
–. Тогда мы будем квиты, только и всего.
– Ну, если ты настаиваешь. – Питер побарабанил пальцами по столу, затем стал медленно, по одной, выкладывать карты.