Непознанный мир (цикл повестей)
Шрифт:
Поднявшись, монарх устало побрёл вдоль гробницы и, остановившись у изголовья, поманил к себе Джереми и Дорнтона. И, когда они подошли и узрели укрытое флагом Ансерва вдоль и гербофлагом Гулсена поперёк тело Арсента и замерли, горестным взором глядя на него, такого непохожего теперь на живого Арсента, который уже никогда не откроет своих добрых глаз и не поприветствует господина ласковым словом, Джастин О`Краун негромко произнёс:
– Проститесь с ним в последний раз. Я не хочу от вас ничего слышать и позволил вам войти сюда только ради этого.
С этими словами он тихо отошёл в сторону, повернувшись
Граф так и сделал, и, когда они остались одни, монарх повернулся к нему и с горечью произнёс, не стесняясь своих слёз, которые по-прежнему капля за каплей текли по его щекам:
– Джереми, – начал он. – Я понимаю, отчего ты сегодня так рассердился на моё поведение. Нет-нет, не говори ничего, это моя вина. Но позволь тебе объяснить, почему я настолько тяжело переживаю потерю Арсента. – Он присел на стул возле стола с гробницей. Джереми молча стоял, готовый выслушать монарха от начала и до конца. – Этого никто не знает – ни ты, ни Дорнтон, ни всё королевство, – в противном случае мне бы не позволили править, да что там править – меня лишили бы жизни за такое… – Он помолчал. – Я осиротел, Джереми. В буквальном смысле осиротел. Видишь ли, если бы Арсент был моим слугой и соправителем и никем более, я не терзался бы в таком сильном горе, хотя и не могу поручиться за то, что было бы по-другому, потому что вы узнали нас и тайны Гулсена не настолько, чтобы узнать главную нашу тайну…
– И что же это за тайна? – осторожно спросил граф.
– А тайна заключается в том, – с грустью начал монарх, – что Арсент – мой отец.
У Джереми помутнело в глазах, и он поначалу даже не сообразил, что же с ним происходит. Он покачнулся, видя, как земля уплывает у него из-под ног, и попытался удержать равновесие. Но почти тут же он был подхвачен под мышки сильными руками Джастина.
«Джереми, Джереми…» – слышал он голос где-то вдалеке, но потрясение его было настолько велико, что молодой граф не мог избавиться от только что услышанного, и в следующее мгновенье весь мир смешался у него в голове: Арсент, Джастин, – его сын, – Дорнтон, Олдмэн, стражники, драконье войско, грифоны и злобно хохочущая Флёр. «Ты подохнешь так же, жалкий неудачник!» – прокричала она. Но кому было адресовано это обещание – ему, или же Джастину, – Джереми не мог понять. «Арсент – мой отец» – раз за разом звучали у него в голове слова монарха. Как же подобное вообще могло произойти в таком королевстве, как Гулсен???
«Джастин… – мысленно воззвал граф. – Арсент!» – вдруг вырвалось у него, но это усилие далось Джереми дорогой ценой, и он вдруг разом лишился всех своих чувств и полетел с обрыва в чёрную бездну пропасти…
====== Часть 4, глава 1. Решение монарха ======
Часть 4.
Выбор пути
Как странны
Понятны ли тебе? – Бог весть!
Ты твёрдо знаешь: в книгах – сказки,
А в жизни – только проза есть.
А. Блок.
Глава 1.
Решение монарха
Кольцо существованья тесно:
Как все пути приводят в Рим,
Так нам заранее известно,
Что всё мы рабски повторим.
А. Блок.
– Арсент… – бессвязно бормотал он. – В гробнице… ОН ОТЕЦ! – вдруг вскричал граф, резко открыв глаза. – Дорнтон! Дорнтон! Смотри!.. Дорнтон…
Что-то мокрое и холодное упало ему на грудь, заставив вскрикнуть и окончательно очнуться. Он увидел рядом с собой встревоженное лицо Дорнтона, его широко раскрытые глаза и руку, спешно подымающую свалившийся ему на грудь мешочек с ледяной водой.
– Сэр, сэр, – скороговоркой прошептал дворецкий, дрожащей рукой положив мешочек обратно ему на лоб. – Вы очнулись?! – Тут его лицо озарилось радостью. – Какое счастье! – Он мягко обнял графа, стараясь не потревожить его покой.
Джереми бегло огляделся вокруг. Он находился в своей спальне, но не помнил, как он здесь оказался. И вспомнил слова монарха.
– Дорнтон! – вскричал он снова, рванувшись вперёд. – Арсент – отец Джастина!
К изумлению Джереми, его дворецкий ничуть не удивился этой новости, а только поспешил поскорее уложить хозяина обратно на перины, мягко, но настойчиво прижав его за плечи к подушкам.
– Ради всего святого, сэр, лежите и не волнуйтесь! Я… я так испугался за вас, когда его королевское величество вынес вас из кабинета на руках, – думал, вы умерли… Вы… упали в обморок, а потом, не просыпаясь, стали бормотать что-то про монарха и погибшего Арсента, и уже когда мы отнесли вас в вашу спальню, его королевское величество обо всём мне рассказал… Ничего, сэр, ничего, – прибавил он, видя, что Джереми потрясённо взирает на него, поразившись спокойствию старика. – Я всё вам расскажу, сэр, всё расскажу, только сперва вам надо поправиться, сейчас не время…
Он горестно вздохнул и стал наливать воду в глиняную кружку из кувшина, чтобы дать Джереми напиться.
Граф был поражён словам дворецкого. Как?! Лежать в постели вместо того чтобы, как он планировал, немедленно готовиться к новой схватке с убийцами Арсента?
– Дорнтон, послушай меня… – начал было граф, но старый слуга дал ему в руку кружку и довольно строго попросил его выпить её содержимое, уходя тем самым от нежелательного разговора, однако тут же присел рядом и, когда Джереми начал послушно отхлёбывать питьё, которое приятно охлаждало его разгорячённое после бреда тело, произнёс в ответ на слова графа:
– Сейчас, сэр, вы должны слушать меня. Сперва вам необходимо поправиться, а уж потом размышлять о будущем… И раз уж мы здесь, в Ансерве, позвольте мне помолиться за вас Великому Фреммору. – И, поймав удивлённый взгляд хозяина, невозмутимо добавил: – Это ради вашего исцеления, сэр. Она поможет вам поправиться, чего, несомненно, вы очень желаете, чтобы снова поучаствовать в сражении с Флёр и её грифонами, и я в этом с вами солидарен, хоть в глубине души и хочу поскорее попасть домой. Но раз уж мы взялись спасти это прекрасное королевство, я не вправе отказываться от данного мной слова перед народом Гулсена.