Неправильная сказка
Шрифт:
Она ловит мои руки и помогает нащупать застежку сбоку. Через мгновение она оказывается полностью обнаженной в моих руках.
– А если повторить захочешь ты? – я задаю вопрос и останавливаюсь на мгновение.
Я крепко держу ее за талию, впившись пальцами в мягкую плоть. Яна не вырывается и не дергается, можно даже обмануться, что тело, застывшее в моих крепких руках, уже приручено, уже мое.
– Поэтому долго? – наконец, отвечает Яна. – Любишь долго разговаривать?
Я подхватываю девушку, и она как-то по-детски ахает, будто меньше
Я не зажигаю свет в гостиной и на ощупь шагаю к дивану, который стоит над стенкой. Я опускаю ее и сажусь рядом. И сразу же угадываю ее тонкие пальцы, которыми она находит ремень брюк.
– Да, Яна, – я устало киваю и сам удивляюсь насколько безжизненно вдруг звучит мой голос, – отсоси мне, именно.
Она игнорирует мой театральный тон и решает, что я серьезно. Мне приходится сжимать ее плечи, чтобы она уже прекратила и оставила язычок в покое. Но я банально не рассчитываю силу, вновь прорезавшееся раздражение, которое душной волной захлестывает разум, стирает к черту осторожность и я сдавливаю Яну слишком сильно. До боли, я вижу, как она кривится и закусывает нижнюю губу, чтобы не издать лишнего звука.
Я убираю руки, усадив ее себе на колени. Лицом к себе, пытаясь поймать ее взгляд. Отсвет уличный фонарей чертит неуверенную тропу по полу и расходился мягким светом. Если не набрести на доверие в полутемной комнате, то уже нигде.
– Остановись, – я сжимаю ее ладонь, которая так и осталась на моем ремне.
– Не встает?
– Напротив, – я повторяя ее наглую и насквозь фальшивую улыбочку, – уже ненавижу эти тесные джинсы.
Я замечаю, что ее челка сбилась наверх. И осторожным прикосновением приглаживаю шелковые волосы.
– Чего ты так боишься? – я говорю тише. – Чего?
Все-таки она безумно красива. Безупречна. Или это все тот же голод нашептывает? Ее большие глубокие глаза дурманят, им идет даже сомнение или злоба. Яна умеет смотреть одновременно с вызовом и затравленно. Будто пугается и тут же напоминает себе, что сильная.
– Здесь только я, – я вкладываю свои ладони в ее. – Нет никаких угроз, брата…
– У тебя оружие.
Да. Я вспоминаю о стволе, заправленном за ремень.
– Умеешь стрелять?
Ей не нравится мой вопрос.
– В теории.
– Всё теория до первого погибшего, – говорю я, не подумав.
Потом вытаскиваю оружие, нащупав рукоять правой рукой.
– Я чаще и чаще достаю его, чтобы напугать или успокоить, – меня вдруг тянет на признание и я говорю Яне то, что не произносил даже в мыслях. – И рано или поздно выстрелю.
Звучит дерьмовым приговором. Я кривлюсь от собственных слов, но отвлекаюсь и достаю обойму. Швыряю ее в другой конец комнаты, и, судя по звуку, попадаю в полку.
– Там еще один, – напоминает Яна.
Я извлекаю досланный патрон и отдаю его ей.
– Что еще?
– Нож?
– Нет, я ничего больше не ношу с собой, – я качаю
Бесполезно. Она не смягчает взгляд и не улыбается на шутку.
– Ты все-таки притихла.
– Я жду.
– Чего?
– Когда ты наболтаешься.
– Я же вижу, элитка. Ты даже дышишь по-другому, спокойно, размеренно.
Я правда чувствую перемену, на другом уровне… Хотя перед глазами тот же надежный кокон, в котором она по-привычке прячется, когда происходит что-то неконтролируемое или опасное. Я дотрагиваюсь до ее щеки тыльной стороной ладони.
– Все замки заперты, а ты без одежды в моей квартире. И я намного сильнее тебя.
– И?
– Спокойно и размеренно.
Я переношу ладонь ей на грудь.
– Вдох-выдох, – я отмечаю легкие толчки, – вдох-выдох. А я вот скоро задохнусь.
Впрочем, ее дыхание от моего настойчивого касания тоже надломилось. И я продолжаю массировать ее кожу, забираясь пальцами дальше и настойчивее.
– Я хочу поцеловать тебя, – произношу я и приближаюсь, поймав ее за плечи.
Кажется, Яна сама запуталась, должна она поддаваться или отбиваться. Я не даю ей разобраться, тяну к своим губам и целую. Я хочу быть нежным с ней и неспешно скольжу языком меж пышных губ. Черт, тогда в клубе было просто сладко, а теперь… теперь… И она отвечает, я чувствую, как дергаются ее бедра, как она неосознанно подается вперед и чуть вверх.
– Я же не противен тебе, я знаю, – я отстраняюсь всего на сантиметр и жду ее реакции.
– Не противен.
Глава 11
Яна
Почему мне нравится, как он называет меня «элиткой»? Внутри все сжимается и отдается приятной сладкой пульсацией. Север произносит короткое дурацкое слово с легкой улыбкой и так, будто ничего приятнее не пробовал на языке.
Сейчас его язык скользит по моей коже, он чуть отодвигается в сторону и целует уголок моего рта. Обжигающее мужское дыхание наэлектризованной волной проходит как будто сквозь меня, и я перестаю понимать, что происходит. Он сминает меня в сильных руках, так тесно, будто хочет вобрать в себя весь мой жар. А я горю, и становится только хуже, когда он опускает правую руку и касается груди, сжимает затвердевший сосок, раскатывая его между горячими пальцами.
Я выдыхаю ему в рот и ловлю себя на безотчетном движении. Я двигаюсь так, словно он уже во мне. И хочу его сильней и ярче…
Я нащупываю пряжку ремня, но пальцы скручивает судорога, когда он прикасается ко мне первым. Нежное и одновременно уверенное касание, Север проводит пальцами, раскрывая меня и лаская там, где натянуты главные струны. И я послушно выгибаюсь, со стоном выпуская наслаждение, которое не в силах вместить внутри себя. Слишком остро и слишком много.
– Выше, – я с трудом выдыхаю короткое слово и прячу лицо ему в плечо.