Неправильная училка

Гром Елена

— Ты же не говорил, что нельзя… — дую губы. Последнее время меня все чаще накрывает. Все чаще хочется расплакаться, но я лишь стискиваю зубы и терплю-терплю, потому что он спас меня. Потому что любовнице не положено возникать.

— А то не ясно, что если он Аврору прячет, то и про ребенка не сказал.

— Я поняла! — не выдерживаю. — Вообще больше слова от меня не услышишь.

Отворачиваюсь, руки на груди скрещиваю и на дорогу смотрю. Как хотелось бы и от Андрея подальше уехать. Далеко-далеко, где я смогу забыть

эти девять месяцев, встретить мужчину своей мечты, родить от него ребенка, но самое главное — быть одной единственной…

— Да ты и так не особо разговорчива. — бурчит Андрей и руку мне на колено кладет.

Током сразу прошибает.

Как мне бы иногда хотелось говорить ему «нет», но он словно гипноз каждый раз ко мне применяет, и вот я уже глина, из которой он лепит, что хочет. Послушную, всегда готовую и молчаливую любовницу. Которая ничего не требует, ничего не просит, только вовремя позволяет пользоваться ее телом. К^н^и^г^о^е^д^.^н^е^т

И разница лишь в том, что он этого не хотел, я сама настояла. Буквально заставила его взять меня в любовницы, потому что не хотела стать игрушкой его извращенца — отца. Теперь вот мы ролями поменялись. Теперь он меня отпускать не хочет.

— Не дуйся, солнышко. Я же просто в их отношения вмешиваться не хочу. Сами должны разобраться.

— Согласна. Просто ляпнула, не подумав. Но вроде обошлось все.

— Да, обошлось, — говорит он медленно — медленно, смотря на дорогую иномарку, которая проносится мимо нас. Учитывая, что едем мы по не самой асфальтированной дороге, пыль после нее столбом стоит. И не успевает улечься, как за ней еще три машины пролетают. Джипы. Все словно с картинки журнала Форбс.

— А что за номер сто пятьдесят четыре? — смотрю в боковое зеркало, поймав взглядом зад этого дорогущего состава.

— Новосибирская область, — цедит сквозь зубы Андрей и разворачивается так резко, что меня к дверце прижимает. Затем телефон берет и номер набирает. Снова и снова. — Сука. Придется за ним ехать.

— За кем?

— За Платоном. Его папаша пожаловал.

— А как он узнал, где они…

— Скорее всего за нами следили, — вздыхает он и сворачивает на развилке в другую от коттеджного поселка сторону.

Через минут пятнадцать мы добираемся до стройки, где Андрей тут же вылетает из машины и бежит за ворота, а я смотрю на строителей, которые только фундамент закладывают для новых домов.

Не знаю, что и думать.

Страшно за Аврору, а ей даже позвонить не могу.

Я немного знаю про Распутина — старшего, я и видела то его всего лишь раз, когда он меня в борделе покупал, а потом еще раз, когда привез отцу Андрея в подарок за удачную сделку.

Неприятный тип, и меньше всего я бы хотела встать у него на пути. А Аврора встала.

Платон вместе с Андреем бежит к машине, и я, все понимая без слов, переваливаюсь на заднее сидение. Они прыгают в машину, и она буквально

срывается с места.

— Как давно?

— Минут двадцать, Платон. Спешили как могли. Звонил..

— Да я телефон вырубаю, все боялся папаша вычислит.

— Зря нас позвал.

— Да уж, — Платон рубит рукой руль. — Он же не убьет ее?

Андрей оборачивается ко мне, а я к окну отворачиваюсь и глаза прикрываю. Потому что знаю, перед такими людьми, которые покупают живой товар, жизнь человека не значит ничего.

Глава 34.

*** Платон ***

Нужно было все решать быстрее. Моя самоуверенность который раз выходит мне боком. Словно я не знаю, кто такой мой отец. Словно я не знаю на что он способен.

Убить для него ничего не стоит.

Даже ту, кого я люблю.

Просто потому что она помешала его планам.

Паника захлестывает, скручивает внутренности, бьет прямо по вискам острой болью.

Быстрее, быстрее. Еще немного. Еще чуть-чуть по этому бездорожью и я буду на месте.

Мы доезжаем за считанные минуты, но приближаясь к заброшенной стройке я вижу густые черные клубы дыма.

— Андрей, это что пожар, — вскрикивает очевидную вещь баба Андрея, а я меня от злости колотит.

Он не мог так со мной поступить, не мог!

Когда мы подъезжаем дом уже охвачен пламенем. И неизвестно сколько еще сюда будут ехать пожарные.

Отец здесь, он стоит в окружении своих людей и смотрит на полыхающий дом ровно так же как смотрел, когда закидывал неугодных в свою печь.

Где-то вдалеке, сквозь пелену слез, вижу, как на машине подъехала ошеломленная мама.

Но смотреть не могу ни на кого, кроме как на дом, окна которого выбивает пламя.

Оно словно игривый ребенок рушит и ломает надежные стены.

Думаю не больше секунды. Всего мгновение, чтобы решить, что сейчас в условиях жизни и смерти для меня важнее всего.

Бегу в сторону дома, но меня дергает на себя отец. С нечеловеческой силой.

— Поздно, сын. Все уже решилось.

— Я тебе не сын! — бью со всего размаха, прямо по лицу. Впервые в жизни делаю то, что хотел так долго. Он отшатывается, а я забегаю на крыльцо в дом, выбивая деревянную дверь.

— Аврора! — кричу, пробиваясь сквозь всполохи пламени и густой туман дыма.

Прикрываю нос, хотя легкие уже заполненные едким ядом. Но думаю только об одном, пробираясь все дальше. Только бы жива была, остальное решим.

— Аврора!

— Платон! — слышу голос впереди и радость волной захлестывает. Бегу туда откуда звук доносится.

Я с силой, на адреналине откидываю падающие балки, чтобы пробраться к Авроре.

Она в ванной, моя умница. Открываю дверь и вижу, как они в глубокой ванной сидят с Мишкой, который прижался к матери, словно приклеился. — Платон, нам не выбраться.