Неправильная ведьмочка, или Некромант на задании
Шрифт:
— Моя мать была лунной ведьмой — начал он неспешно.
— Лунной? Была? — невпопад перебила я его, эмоции захватили, и я не смогла сдержаться. Лунные ведьмы настолько редки, что бывают и такие скептики, которые считают их выдумкой.
— Да, была. Она умерла семь лет назад.
— Оу, сочувствую.
— Благодарю. Уже прошло и переболело, да и мы были готовы к такому раскладу событий. Лунные? они ведь такие… целители по своей сути. Они вкладывают и отдают всю себя своим пациентам и быстро перегорают, словно маленький костерок, обогрел своим светом и погас. Но если отказываются от своей миссии, то умирают ещё быстрее. Так что да, мы с самого своего сознательного возрастала знали, что её путь в этом мире не долог. Она ушла тихо. Болезнь пришла внезапно, но ожидаемо в какой-то степени. А лунные, они болеют лишь раз в жизни, в первый и последний. Но у неё было три недели, чтобы проститься со всеми и завершить все дела. Всё протекало мирно, без мучений. Папа, он был с ней до самого её последнего вздоха, она и умерла
— Это точно — засмеялась я, вспоминая Добрыню, нашего семейного домового, он принадлежал папиному роду и на протяжении поколений воспитывал в основном мальчиков ведьмаков, так что со мной старому и мудрому духу приходилось познавать азы няни с нуля.
— Отец мой хоть и не маг и силы в нём нет совсем, но за счёт генетики он многое чувствует и видит. Драгомир для него всегда был духом, практически бестелесным духом. Ох, как же он иногда смотрел на то, как Драгомир укачивал малых, даже с Лизой, самой мелкой он всё равно каждый раз вздрагивал, когда Драгомир брал её на руки. Конечно, для него это было словно ребёнок сам левитирует. Это многому нас научило, мы с детства видели обе стороны медали и то, как люди без силы воспринимают этот мир и то, каков он для нас, тех, кто обладает силой, а за счёт того, что у всех нас разная сила, то и реальность мы все ощущаем по-разному. Даже Лиза, несмотря на то что она некромант, как я, но за счёт того, что она Ходящая, её связь с подреальностю много сильнее и она видит и чувствует такие структуры сущностей, проникающие в наш мир, которые я при всём своём желании никогда не смогу почувствовать. Я старше и сильнее, но работать с подреальностью научился у неё. А Драгомир, он… это было желанием мамы, чтобы он перешёл ко мне. У Даны в то время уже был Светозар, молодой домовёнок, который нашёл её или она нашла его, не уверен, как это у вас, ведьм происходит, а остальные… просто, наверное, мы с Драгомиром всегда были очень близки, часто без слов понимаем друг друга, и мама это всегда чувствовала. Вот так у некроманта появился свой домовой.
— А почему скрываешь его от остальных?
— Я уже говорил. Я на самом деле не хочу расспросов, и чтобы кто-то лез в мою личную жизнь. В первое время были прецеденты, вплоть до выноса данного вопроса на обсуждения клана, но спасибо тёте Марго, помогла замять вопрос.
— Вы с Драгомиром на самом деле похожи.
— Да? — удивился он — и чем же?
— Оба мудрые, молчаливые, себе на уме, и очень спокойные. Такое чистое спокойствие есть только у полностью уверенных в себе людей.
— Хм… неожиданный взгляд — хмыкнул он — никогда не думал, что когда-либо достигну такого состояния, особенно слышать такое от ведьмы, которая чувствует и видит больше чем скрыто на поверхности. Путь был долгим, однако.
— А-ха-ха, напрашиваешься на комплименты и заверения в своей непревзойденности?
Я, наслаждалась его рассказом. Было так светло на душе, когда он рассказывал о своих родителях, о своих сёстрах и брате. Кто бы мог подумать, что под монументальной силой некроманта, под несгибаемой структурой спокойствия, скрывается по-настоящему мягкий, любящий и верный мужчина. Да и романтик, что уж тут скрывать, его восхищение парой своих родителей говорила в разы больше чем любые признания и псевдоромантические действия. В этот момент я чётко осознала, что ещё сильнее влюбилась в этого мужчину.
Никита притянул меня к себе, уложив к себе на плечо и крепко обнял, делясь своими чувствами и эмоциями, он также, как и я, наслаждался этим моментом.
— Почему ты решил стать полицейским? — я решила не останавливаться на достигнутом и узнать ещё что-то про него, всё равно не спалось.
— Эээ, нет, хватит расспросов на сегодня — у него оказались совсем другие планы и одним резким движением он перевернулся, нависнув надо мной.
— Никит, что ты делаешь? — осторожно спросила я, когда его губы склонились к моему горлу, целуя впадинку над ключицей, а рука заскользила вверх по бедру.
— А на что это похоже? — спросил он, лукаво ухмыляясь, словно кот добравшийся до заветной миски со сливками.
— Вообще-то мы в чужом доме. — выдвинула я первый аргумент, хотя от его жарких прикосновений сознание постепенно начало плавиться.
— Знаешь,
— Кровать скрипит — попробовала я высказать ещё один аргумент, пока сознание полностью не заволокло туманом возбуждения.
— Хм… — Никита потянулся к подлокотнику дивана над нашей головой, подёргал услышав неприятный скрип даже в громыханиях грозы за окном — И правда скрипит. — вынес он вердикт. Секунд на тридцать задумался, оглядев маленькую комнатку скептическим взглядом и тут же рывком вскочил с кровати.
Он стоял с протянутой рукой, приглашая присоединиться.
— Никит — прошептала я, но он ничего не ответил, продолжая стоять с приглашающе протянутой рукой.
Практически обнажённый, в мерцании молний за окном. Такой красивый, привлекательный, соблазнительно сексуальный… я не могла устоять, да и не хотела, по правде говоря. К чёрту все рамки и приличия. Воздух звенит от переполняющей энергии, за окном бушует стихия, а любимый мужчина протягивает руку, приглашая к чувственным наслаждениям. Да кто бы отказался? Уж точно не я. И я вложила свою ладонь в его.
Рывок, и я уже в его объятиях прижимаюсь к разгорячённому телу, его губы накрывают мои, сметая последние капли разума, захватывая в водоворот эмоций и чувств. Я теряюсь в них, в нём, на краткий миг всё перестаёт существовать, кроме его рук, ощущения его тела и его губ. Я не помню, как я оказалась сидящей на широком подоконнике, а Никита тихо вознёс молитву архитектору, так как высота оказалась идеальной для нас. И он снова целовал и ласкал всю меня, его руки, его губы был везде и всюду, а я отвечала, ластясь к нему как кошка, отдаваясь и раскрываясь ему на встречу. Он поцелуями заглушал мои громкие стоны, потому как невозможно было сдержаться от переполняющих меня ощущений. Горячие руки на бёдрах, жаркие губы на груди, жар его тела и холодное окно за спиной, а за ним стихия. Буря в своём чистом проявлении неистовства, природа бесновалась и в этом водовороте всего было безумно прекрасно. Нервы натянулись, словно канаты готовые вот-вот взорваться, но умелые руки не давали им скатиться в беспамятство. Внутри всё свернулось в тугой клубок и казалось, что стихия медленно перетекает в меня, заполняет каждую частичку моего тела, моей сущности, и я отдавала эти ощущения, эту чистую неистовую энергию дальше. Никита буквально зарычал, впившись в губы жёстким, требовательным поцелуем, принимая силу, выпивая её. Но это было ещё не всё, он говорил, что слышал про то, что могут ведьмы во время стихии, ну ладно, сами напросились. Я потянулась вверх, но моего роста не хватило.
— Открой окно — попросила я, прерывая его.
— Зачем? — было видно, что он из последних сил пытается сфокусироваться, его сознание также, как и моё уже давным-давно заволокло туманом.
— Открой — потребовала я, не было сил и желания что-либо объяснять.
Разум на миг мелькнул в его глаза, х отразившись недоверием, но затем он кивнул и подтянувшись открыл верхнюю форточку. Холодный, колючий ветер тут же ворвался в комнату, вмиг остужая разгорячённые тела, потоки воды мелкими, острыми капельками обрушились на нас, отрезвляя. Но я не дала этим ощущением продлиться долго, потянувшись к Никите и завлекая его в поцелуй. Мы возобновили чувственный танец, вокруг нас бушевал ветер, опаляя кожу крупинками льда, лишь ещё сильнее распаляя огонь, принося новые крышесносные ощущения. Я отдалась стихии, отдалась ощущениям мужчины в своих объятиях, соединила их воедино, соединила нас всех, пропуская через себя то неистовство, что творилось в природе. Я чувствовала шок Никиты, чувствовала себя в этой грозе и саму суть грозы внутри себя, полное и тотальное единение. Я знала, что мои глаза сейчас светятся силой, но и это был не конец. Я подняла руку, ощущая холодный дождь, сверкнуло и кончики пальцев покалывало от накопившейся энергии, сверкнуло ещё раз и теперь капли дождя на моих пальцах искрились, переливаясь чистым электрическим сиянием. Никита потянул руку к моей, сплетая наши пальцы. Глаза в глаза, тело в теле, рука к руке, сейчас мы были единым целым, наши сердца, наше дыхание и наша энергия сплелись в тугой кокон единения. Сверкнуло и молния коснулась меня, чистая, совершенная, абсолютная энергия мироздания в светоносной вспышке. Касание и она уже во мне, разделённая надвое в круге, через меня в Никиту и снова в пространство. Это было полное слияние. Наши глаза горели, тела буквально искрились силой, а руки в месте соединения и соприкосновения с молнией переливались радужным сиянием создания. Энергия вихрем захватила нас, одна буря на двоих, безумие и красота уносящая на задворки совершенно другой реальности.
Мы тяжело дышали, сердце словно бешеное колотилось в груди, готовое разорвать грудную клетку. Из открытого окна продолжало капать и воздух охладился от порывов ветра.
— Твою ж… — выдохнул Никита, уткнувшись мне в грудь и продолжая содрогаться от переполняющих его ощущений.
Меня тоже до сих пор потряхивало, а тело продолжало сжиматься в спазмах удовольствия.
— Холодно — прошептала я, как только эйфория пошла на убыль.
— Ага — пробурчал Никита мне в грудь, но собрался с силами и закрыл окно. — Ты… ты… Это было … Да, чёрт — это был самый лучший секс в моей жизни — признался наконец он, чуть-чуть смущаясь от такого признания.