Неправильный красноармеец Забабашкин
Шрифт:
Максим Арх
Неправильный красноармеец Забабашкин
Эпиграф
На войне всегда есть место подвигу! Про кого-то напишут в газетах, кто-то найдёт вечный покой на безымянной высоте… Но я не собираюсь сгинуть в вечности, как тысячи других… Во-первых, у меня ещё много дел! А во-вторых, моя фамилия Забабашкин!
Глава 1
Возвращение
– Всё, товарищи, нам пора. Уходим отсюда, – кинув взгляд на дымящий немецкий бронетранспортёр
– Да-да, конечно, – закивала Анна Ивановна Предигер, главврач госпиталя, несколько минут назад спасённая нами. Санитарную машину, на которой они с ранеными ехали, догнали немцы, и если бы не наши с чекистом действия, то ничем хорошим для неё и медсестры, что тоже была в автомобиле, такое знакомство с врагом точно бы не закончилось. – Алёна, хватит реветь, – обратилась она к девушке, которую я случайно обидел своей глупой шуткой. – Бери что нужно, и будем уходить.
– А как же Леонид Сидорович и красноармеец Апраксин? – всхлипнула медсестра, показывая на лежащих раненых.
Первым был водитель санитарной машины, а вторым – оставшийся в живых старый знакомый боец, которого после ранения везли на операцию в город Чудово.
Главврач перевела взгляд на Воронцова и кивнула:
– В кузове лежат носилки. Давайте вытащим их.
– Давайте, только вытащить-то мы вытащим, а вот понесём-то как? Веса-то в каждом из них под центнер. Вы с Алёной вряд ли сможете долго нести носилки, – уверенно предположил я.
– А ты что предлагаешь? – задала она риторический вопрос. – Будем нести с передышками. Не бросать же их тут!
– Согласен с вами. Бросать никого не будем, – кивнул лейтенант госбезопасности, подошёл к кузову, приоткрыл дверь и, сжав скулы, проскрежетал: – Забабашкин, я сейчас туда залезу и тебе носилки подам. Ты принимай.
Я посмотрел в кунг на лежащих внутри тяжелораненых красноармейцев, которых немцы ещё и обстреляли, и не сдвинулся с места.
– Ну, что застыл, герой? Не бойся, – словно подбадривая себя, произнёс Воронцов и собрался было лезть в кузов.
Но я его остановил:
– Подождите, товарищ лейтенант государственной безопасности. Думается мне, смысла от носилок будет немного. Как ни крути, а женщины вряд ли смогут тащить раненых долго. Даже с перерывами.
– Мы сможем. Мы сильные, – не переставая хлюпать носом, произнесла медсестра Алёна, которая никак не могла успокоиться после пережитого стресса и моих слов про клубничку.
Шутка моя оказалась крайне неуместной. Сам не знаю, зачем я её выдал. Просто ляпнул, что, мол, ишь немчуре клубнички захотелось. Ляпнуть-то ляпнул, но попал в уязвимое место. У Алёны оказалась не совсем подходящая для таких шуток фамилия – Клубничкина. А если учесть, что момент был крайне неудачный, ведь несколько мгновений назад медсестра находилась в лапах радующихся «улову» врагов, то мой каламбур, произнесённый для того, чтобы чуть снять напряжение, наоборот, сыграл очень дурную шутку. Девушка вбила себе в голову, что я над ней потешаюсь, и явно очень обиделась на меня.
И вот сейчас она, словно бы в пику мне, настаивала на своём, абсолютно не понимая того, что несколько километров по размокшей от дождя дороге она пронести носилки с раненым не сможет.
– Конечно сможем, – так же безответственно поддержала её главврач. – Повторяю, мы просто не имеем права оставлять раненых тут! Мы несём за них ответственность!
– Да я не об этом, – сказал я, покачав головой. – Просто думаю, что можно попробовать другой вариант.
– Вариант? – глубокомысленно оглядываясь по сторонам, спросил чекист и предположил: – Опять на немецкой машине хочешь прокатиться, как тогда, когда мы с тобой из окружения выходили? Так не получится сейчас. Ты её подбил. Хорошо так подбил, в самый двигатель попал, аж дым идёт коромыслом, – он кивнул на немецкий бронетранспортёр. – А эту, – постучал по кунгу санитарной полуторки, – немцы из строя вывели, сам же видишь. Все колёса продырявили. Времени на установку других колёс у нас нет, да и самих колёс в наличии нет. Без них в таком состоянии для поездок она вряд ли пригодна, так что никакого другого варианта я не вижу. Берём носилки и тащим ребят до лесопосадки, а там мы с тобой останемся, а товарищ военврач второго ранга с Алёной пойдут в Новск и попросят помощи.
«Военврач второго ранга? Ах вот оно как. Значит, Анна Ивановна фактически имеет звание майора. Ну, в общем-то, оно и логично. Время сейчас военное, а у медиков и военные звания на случай войны предусмотрены», – отстранённо подумал я, а вслух озвучил свою задумку:
– Есть идея получше. Предлагаю конфисковать у немчуры один из мотоциклов, например, вот этот, – я подошёл к мотоциклу с коляской, – и поехать на нём.
– Из твоих слов я понял, что ты мотоцикл водить умеешь? – прищурился Воронцов.
– А чего там уметь-то? Главное – завести, а потом переключить передачу и, чтобы тронуться, сцепление плавно отжать. Вот и всё, – пожал я плечами. – Зато быстро доедем. Можно сказать, с ветерком.
Да, я понимал, что палюсь и рискую, причём со страшной силой. Лейтенант госбезопасности и так всё происходящее со мной прекрасно видел и нешуточно так обалдевал от моих не совсем адекватных возрасту и образованию умений, что я демонстрировал на протяжении нескольких дней. То, что творил я, вряд ли мог делать с такой же лёгкостью другой подросток семнадцати лет, но другого выхода просто не находилось. Нести раненых на носилках было бы очень тяжело и долго. К тому же я очень надеялся, что «палево» моё по факту не такое уж и заметное. Насколько я уже знал, парень, в чьё тело вселился мой разум, в школе являлся отличником боевой подготовки и даже сдал все нормативы на значок ГТО, а также состоял в ОСОАВИАХИМ (Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству). А это значило, что он вполне мог учиться не только управлению автомобилем, о котором Воронцов уже знал, но и мотоциклом.
– Но как мы все поместимся? Нас же шестеро. А тут места на троих, – задала логичный вопрос немного успокоившаяся Алёна.
– Товарищ лейтенант государственной безопасности поведёт другой, – догадалась главврач и обратилась к Воронцову: – Вы водите мотоцикл? Сможете поехать на другом?
– Не вожу, – покачал головой тот и, чтобы не терять авторитет, показав рукой на второй экземпляр, добавил: – Но это неважно. У него бак пробит, так что требует ремонта.
Мы все перевели взгляд на основательную дырку в бензобаке второго мотоцикла KS 750, который тогда выпускался компанией Zundapp G.m.b.H.