Неправильный лекарь. Том 1
Шрифт:
— Ты их не видишь, что ли? — вскинул он брови.
Ага, понятно теперь, рентген им точно на хрен не нужен. Лекарь должен видеть внутренние повреждения с помощью дара.
Глава 11
Я слегка опешил от вопроса отца. Как, интересно, я должен был это увидеть? Глазами? Или приложив ладонь, как сканер? В прошлой жизни я предложил бы сделать томографию, чтобы увидеть повреждения на лёгком заодно или хотя бы рентген на худой конец, но здесь этого нет. Этот мир в таких аппаратах просто не нуждается. А как они это
— Я теперь точно знаю, где находятся линии переломов и куда надо воздействовать магией, чтобы они срослись. Теперь попробуй ты.
Я положил свою ладонь на то же место, где лежала ладонь отца. Ах ты ж хитрец! Снова экзамен! Переломы находились чуть в стороне и, чтобы их обнаружить, мне не потребовалось использование пока неизведанных магических способностей. Я с важным видом точно ткнул пальцем в каждый из них.
— Ладно, — одобрительно кивнул отец и улыбнулся одними уголками рта. — А теперь попробуй срастить хотя бы один.
Очень смешно. Никогда ещё не слышал, чтобы грелка настолько ускоряла процесс регенерации. Но, не попробовав, не узнаешь. Я же должен попробовать, правильно? Положил центр правой ладони на место перелома шестого ребра, закрыл глаза и сосредоточился. Теперь надо ощутить то, во что я никогда раньше не поверил бы — потоки магической энергии, а потом направить их область перелома через ладонь.
Таким образом я пыжился минут пять или семь. Возможно дольше. Со лба градом тёк пот, мокрая рубашка прилипла к телу. Слышал шёпот отца и как санитарка открывает окно. Меня никто не трогал и не останавливал. Видимо ждали, пока я сдамся сам. Им не ведомо выражение «партизаны не сдаются». Когда я понял, что ещё немного и я от натуги упаду в обморок, решил капитулировать. Просто убрал ладонь и сделал пару шагов назад, часто дыша. Потом встретился взглядом с отцом.
— Ну, давай посмотрим, — пробормотал он и положил на пациента свою ладонь. — М-да. Перелом никуда не делся. Но некоторые едва уловимые изменения всё-таки есть. Прекратилось кровотечение, хотя оно к этому моменту уже было незначительным, но при этом немного усилился кровоток, который должен был это кровотечение поддержать. Если эту процедуру делать ежедневно, то перелом срастётся в два раза быстрее, чем если его просто оставить в покое. Только наша задача — срастить кость сразу. Попробуй ещё раз. Или сильно устал? Что-то ты бледный.
Ха, он заметил, что я бледный. Какая наблюдательность. Усилился кровоток в области перелома вполне закономерно, я же использовал грелку по сути, но вот почему тогда прекратилось кровотечение? Отсюда вывод — значит функционалом тепловой процедуры мои возможности не ограничиваются. Уже хорошо, во время хирургических вмешательств рука будет вместо коагулятора.
Я вдохнул побольше воздуха и приложил ладонь к перелому. Делал то же самое, но с наибольшим усердием. Тёмные круги перед глазами я не сразу заметил, так как работал зажмурившись. Когда меня шатнуло в сторону, а ноги стали ватными, я понял, что пора прекращать, пока не растянулся на полу. Тяжело дыша
Отец покачал головой, оценив моё плачевное состояние и пошёл проверять. Результат оказался даже чуть хуже предыдущего, но главное то, что он был! Дальнейшим сращением переломов отец занялся сам, дав мне время на отдых. Подошедший к этому времени из любопытства Виктор Сергеевич любезно отдал мне свой кофе, очень кстати.
Отец закончил с рёбрами и обернулся на меня, чтобы убедиться, что я пришёл в норму.
— Лодыжку сделаешь? — спросил он.
— Там нужна открытая репозиция, могу сделать.
— На хрена открытая? — удивился он. — Её можно вправить даже просто за счёт грубой физической силы!
— Можно — кивнул я. — Заодно повредив заднебольшеберцовую артерию, скорее всего и вены, а потом будем бороться с кровотечением, чтобы жизнь мёдом не казалась.
— Хорошо, почти убедил, делай открытую. — развёл он руками. Явно недоволен моим решением, хотя и контраргументов привести не соизволил. — Клавдия Степановна, доставайте инструменты, Александр Петрович блеснуть хочет, какие у него ручки золотые.
Медсестра вздохнула и неохотно пошла к стеклянному шкафу, где лежали биксы с инструментами. Несмотря на откровенное нежелание в этом участвовать, она делала всё довольно шустро. Скорее из-за уважения к боссу. Через пять минут уже можно было приступать.
Я не буду углубляться в подробное описание проводимых мной действий. Когда отломок занял своё прежнее место, не повредив описанные выше сосуды, я попробовал поупражняться в остановке кровотечения. Те же самые действия, что и при попытке зарастить сломанное ребро. Это у меня неплохо получилось, но ни малейших признаков срастания кости или мягких тканей так и не наблюдалось. Я уже собирался по привычке наложить швы, но отец отстранил меня и взялся закончить сам. А я вымыл руки и снова плюхнулся на табурет.
Самочувствие на уровне выжатого лимона, не помогло даже то, что Виктор Сергеевич принёс мне ещё кофе. Я словно всю ночь простоял в операционной. Как в ту самую ночь, которая в моей прошлой жизни оказалась последней. Почему так получилось, я теперь никогда не узнаю. Больше всего на свете сейчас хотелось пойти в кабинет, дрёпнуться на диван и провалиться в глубокий сон.
— Всё, можете забирать, — сказал отец, когда на голеностопе вместо раны красовался свежий рубец.
— А таз? — напомнил я ему.
— Какой ещё таз? — возмутился он, глядя на меня исподлобья. Снова проверяет? Или правда забыл о чём я говорил?
— У него боли в паху и ногу поднять не может. Скорее всего есть перелом лонной или подвздошной кости.
— Думаешь? — удивился он. Выходит, пропустил мои слова мимо ушей. Ну вот тебе тогда и ответочка за твои экзамены, можешь начинать чувствовать себя неловко от того, что я выяснил о пациенте больше тебя. — Да, на самом деле. Хорошо, что без смещения.
На последнюю манипуляцию у него ушло ещё минут десять. Когда закончил, он сам уже был в состоянии близком к моему.