Неправильный лекарь. Том 4
Шрифт:
— Да хватит тебе уже, Готхард, — вступился за меня дядя Витя. — Он нормальный парень, с головой дружит. Впусти нас, есть дело к тебе, скорее всего ты заинтересуешься.
— Уже больше десяти лет ни у кого нет дел ко мне! — огрызнулся старый носач, но в итоге пригласил нас внутрь. — Если жрать хотите, то это ваши проблемы, обойдётесь! У меня только на одного приготовлено, а вы можете достать платочки и подтирать слюну, пока я буду обедать.
— Ну хоть чай-то есть? — спросил Виктор Сергеевич, пока мы шли по усыпанному песком и фрагментами осыпавшейся штукатурки мраморному полу
— Вода есть, заварка есть, сахара нет, — пробурчал хозяин, ведя нас вглубь особняка через анфилады заросших толстым слоем пыли медленно разрушающихся комнат. — Если такой вариант устраивает, то приятного аппетита.
Хозяин открыл очередную обшарпанную дверь, и я потерял дар речи. Здесь была нормальная чистая и ухоженная комната, обставленная настолько красиво и богато, что не стыдно и экскурсии водить. Длинный стол застилала алая бархатная скатерть, на мой взгляд излишество. Ну зачем бархат на столе? Неужели не жалко? Вот ситец или лён, ну пусть даже шёлк, но не бархат же.
На столе стоял большой пузатый самовар, из которого через дырочки в крышке поднималась струйка пара. Значит совсем недавно закипел. Рядом с самоваром в большой тарелке бублики и баранки, овсяное печенье. Пара розеток с разными сортами варенья. Служанка принесла для нас две чайных пары и чайные ложки.
— Спасибо, Сильвия, — нежно сказал ей старик. Словно это был другой человек, не тот скот, что открыл нам дверь. — Можешь идти, наши замечательные гости дальше сами справятся. А черепаховый суп у тебя сегодня особенно хорош! Запомни, как ты его делала, повторишь при случае.
— Да, господин! — симпатичная молодая девушка изобразила реверанс хозяину дома, бросила беглый взгляд в нашу сторону и быстро удалилась.
— Ну, рассказывайте, с чем пришли? — спокойным светским тоном спросил Курляндский. Сейчас из злобного и гадкого старика он превратился в благородного герцога. Портил картину только старый жёваный халат и колпак для сна. — Чего вы застыли-то? Наливайте себе чай, берите варенье, печенье и рассказывайте.
— Давай, Сань, — сказал мне Виктор Сергеевич, а сам принялся наполнять наши чашки.
— Готхард Вильгельмович, — начал я. Вроде не ошибся, всю дорогу репетировал, как произносится его имя. — Я работаю лекарем в клинике Склифосовских, Пётр Емельянович мой отец, если вы когда-нибудь слышали о его существовании.
— Слышал, — оборвал он меня. — Дальше то что? Зачем приехали?
— Хорошо, буду краток, — сказал я, стараясь не выходить из себя. Кажется, старик снова готов возвращаться в фазу засранца. — Меня не устраивает состояние современной фармакологии. На мой взгляд слово «современная» здесь просто неуместно, многие препараты изобретены больше ста лет назад. Насколько я знаю, вы пытались в этой системе многое поменять, даже написали книгу об этом, но вас остановили, дав понять, что, продолжая толкать свои идеи, вы рискуете жизнью.
— Ты сохранил мою писанину что ли? — вскинув брови Курляндский обратился к Виктору Сергеевичу.
— Думал, что нет, — хмыкнул Виктор
— Не трынди! — резко ответил носатый. — Случайно наткнулся он. Знаю я тебя, старого аутиста, у тебя всегда всё стоит по порядку, и ты знаешь местоположение каждой книги на каждой полке.
— Ну, допустим, — примирительно сказал дядя Витя. — Но смысла нашего прихода это не меняет.
— Я хочу добиться замены имеющихся у знахарей мазей и препаратов на современные, — сказал я. — Но для того, чтобы представить предложение для рассмотрения коллегии, должно быть само предложение, на что можно это поменять. Желательно с клинически подтверждённым эффектом. И у меня сейчас есть такая возможность. Могу организовать клинические испытания и представить отчёт на заседании коллегии лекарей.
— Вить, он на самом деле такой бойкий? — поинтересовался он у Виктора Сергеевича. — Или просто сейчас передо мной выпендривается, а на самом деле пшик, пустое место?
— Нет, Готхард, Александр Склифосовский не пшик, — покачал головой Виктор Сергеевич. — Он настоящий молодец. Занимается сейчас обучением знахарей одной из лечебниц основам точечного применения маги. На короткой ноге с председателем коллегии Обуховым Степаном Митрофановичем. Тот поддерживает молодого Склифосовского в его начинаниях и обещал обеспечить защитой и помощью в продвижении на официальный уровень.
— Вот значит, как? — Курляндский посмотрел на меня уже по-другому, заинтересованно, не как на кучу мусора, мешающуюся под ногами. — Ты книгу мою читал?
— К сожалению, не успел, — ответил я, поставив чашку с чаем обратно на блюдце. — Виктор Сергеевич дал мне её только сегодня. Название заинтриговало, именно то, что надо сейчас, в самую точку.
— Ну давай тогда так договоримся, — сказал носатый старик, доев суп и отодвинув от себя пустую тарелку. — Ты сначала почитай, определись, что именно тебя интересует, потом приходи и обсудим детали.
— Хорошо, договорились, — кивнул я. — Постараюсь сделать это в кратчайшие сроки.
— Ни о чём мы с тобой пока не договорились, — грубо ответил Курляндский. — Вот когда ты меня заинтересуешь, тогда договоримся. А теперь ступайте, мне надо принять ванну, почитать вечерние газеты и лечь спать пораньше. Утром меня ждёт лаборатория и новый грандиозный эксперимент. Мир ещё узнает, кто такой Курляндский!
Мы не стали спорить с хозяином дома, пытаться допить чай, а просто встали и пошли на выход. Мне даже не верилось, что такое большое и важное дело наконец пришло в движение. Беспокоил только один вопрос. Пока шли по заброшенным комнатам в сторону выхода, я думал о том, что с моими сбережениями придётся расстаться, чтобы «заинтересовать» Курляндского. Покупка личного автомобиля, каким бы он ни был, откладывается на неопределённый срок.
Будет конечно смачный гонорар за обучение знахарей лечебницы «Святой Софии», но большую часть придётся теперь раздать своим помощникам. К проведению практических занятий я планировал привлечь ещё и Ивана Терентьевича и, естественно, не бесплатно. Каждый труд требует вознаграждения.