Неправильный лекарь. Том 4
Шрифт:
— Тогда у меня к вам такое предложение, мы вас переведём в палату под наблюдение. Полежите немного, отдохнёте, когда почувствуете себя лучше, я отпущу вас домой.
— Господин лекарь, это точно необходимо? — спросил пациент, состряпав разочарованную физиономию. — Может я посижу чуток в коридоре и пойду потихоньку?
— И упадёте посреди улицы, — закончил я его фразу. Нащупав его частый и ослабленный пульс, я понимал, что именно так и будет, так как давление у него низковато. — Я всё-таки настаиваю, в ваших же интересах, побыть до вечера в палате. А может быть и до завтра, будет видно.
— Расстроили вы меня, господин лекарь, — тяжко
— Конечно можно, — улыбнулся я. — Сейчас вас отвезут, а я приду посмотреть ближе к обеду. Только, пожалуйста, соблюдайте всё это время строгий постельный режим, это важно.
Света принесла кофе и тарелку пирожных. Я попросил её не останавливаться на достигнутом и сходить теперь за санитарами с каталкой. Пока я восполнял энергозатраты с помощью медитации и сладостей, решил позвонить Рябошапкину. Мы ведь с ним в пятницу так и не разобрали наши клинические случаи, а для меня это было важно. Только сейчас вспомнил про причину, по которой мы прервали наше занятие и мне стало зверски неудобно и перед ним и перед собой. По телефону решил об этом не говорить, обсудим при личной встрече.
На мой визит сегодня Иван Терентьевич уже не рассчитывал и расписал приём по полной программе. Ну, это не проблема, приду немного раньше завершения его рабочего дня, если возникнет необходимость — помогу ему, а потом поговорим и о работе, и о личном.
Несколько следующих пациентов прошли тихо и спокойно, потом был один смутьян, который козырял недавно обретённым в качестве награды за заслуги перед отечеством титулом барона и высказывался по поводу того, что его заставили ждать в очереди больше регламентированных пятнадцати минут. Объясняться по поводу причины задержки абсолютно бесполезно. Человек ведь видит только свои проблемы, а на чужие начхать с высокой башни. Хотел сказать, не чай же мы тут пили. Ну да, не чай, кофе, но ведь лекарю надо восстановиться после таких энергозатратных процедур?
Чтобы его быстрее угомонить, я начал активно задавать вопросы о том, что его беспокоит, не упоминая беспокойство по поводу ожидания. По итогу с проблемой разобрались гораздо быстрее, чем можно было пытаться оправдаться и объяснить. Когда болячка отступила, у него и настроение в корне поменялось. Рассыпаясь в благодарностях, он покинул кабинет, пожелав при этом всем крепкого здоровья. То-то же.
А вот следующий пациент обещал, что скучно нам не будет. О том, что его везут, предупредили заранее, очень хороший шаг, надо будет написать благодарность станции скорой помощи, осуществляющей транспортировку, чтобы они и впредь так делали. Везли они огнестрел в левую половину грудной клетки. Причину угадаете? Дуэль двух молодых баронов из-за девушки, которая не могла решить, кто ей больше нравится, а они пошли на крайние меры, чтобы определиться. Дурь полная на мой взгляд, рисковать жизнью ради расположения прекрасной дамы. Вот пойти на такой риск ради спасения её жизни — совсем другое дело.
Когда в кабинет въехала каталка с хрипевшим подранком, Корсаков уже был на месте. На мои вопросы пациент отвечал неохотно, корчась от боли и плюясь кровью.
— Работайте, Борис Владимирович, — сказал я Корсакову, понимая бессмысленность продолжения опроса. Так во всём разберусь.
Раневой канал проходил по верхнему краю третьего ребра от передней подмышечной линии по направлению к четвёртому
При сканировании лёгкого выявлен перебитый долевой бронх, поэтому парень и плевался кровью. Восстановить его целостность и окончательно остановить кровотечение, теперь заживить рану грудной клетки. Восстановить превращённый в труху верхний край третьего ребра оказалось не легко, но я справился. Устало вздохнув, я проверил уровень энергии в ядре. Оказалось даже меньше четверти. Ну, это терпимо, буду восстанавливать снова.
— Борис Владимирович, я закончил! — заявил я, промакивая вспотевший лоб и виски платком.
— Ох и не бережёте вы себя, Александр Петрович, — покачал головой Корсаков, приступая к пробуждению.
— Не желаете ли ещё кофе, ваше сиятельство? — спросила Света в тех же раболепных интонациях и приседая в реверансе.
— Свет, прекращай, ты меня вгоняешь в краску, — хихикнул я.
— Ага, его вгонишь, — хмыкнул Корсаков и направился на выход.
— Борис Владимирович, может кофе с нами попьёте? — окликнул я его на пороге.
— Уверен, что вы и без меня хорошо справитесь, — махнул он рукой и вышел из кабинета.
— Тогда неси на двоих, Свет, — сказал я. — Только, пожалуйста, не надо больше титулов и реверансов.
— Как скажете, ваше сиятельство.
— Света! — сказал я строго посмотрев на девушку. Что это на неё сегодня нашло?
Она хихикнула и уже обычной походкой вышла из кабинета. Может у неё личная радость какая-то, которую она таким образом пытается показать? Может жениха достойного нашла?
Пациент полностью пришёл в себя и с недоумением пялился в потолок, потом начал крутить головой, осматривая помещение.
— Где это я? — хриплым голосом спросил он.
— В клинике Склифосовских, — ответил я.
— А как я сюда попал? — удивлённо продолжил он. — Мне казалось, что я умираю. Разве я не умер?
— Нет, живее всех живых, — улыбнулся я. — Только не совсем здоров, но почти.
— Меня ведь подстрелили, прямо в сердце, разве после такого выживают?
— Не задето ни ваше сердце, ни крупные сосуды. Можно сказать, очень повезло.
— Ого, а все считают меня невезучим, — грустно улыбнулся он. — Вот и в любви не повезло. Хотел на дуэли точки над и расставить и опять не повезло.
— Если бы не повезло, мы бы с вами сейчас не разговаривали, — ухмыльнулся я. — Так что забудьте про невезучесть, просто вы полюбили явно не ту. Теперь жизнь предоставила вам новый шанс на правильный выбор.
— Пожалуй вы правы, — кивнул он. — Но я ведь и правда очень любил её.
— Прошедшее время в последнем глаголе очень уместно, — сказал я.
— Тогда я могу идти, господин лекарь?
— Учитывая тяжесть травмы и большую кровопотерю, я вынужден настаивать на том, чтобы вы остались в палате до утра.