Непредвиденные обстоятельства
Шрифт:
– А может...
– начал было штурман.
– Не может. Находясь на суверенной планете, экипаж полностью подчиняется местным законам и избегает малейших недоразумений. Инструкция. Пойдем.
Выйдя из корабля, они увидели еще две шеренги когоанцев.
– Как думаешь, - задумчиво спросил Альварец, взглянув на бесстрастные лица, - зачем мы им понадобились?
– Может, местный обычай?
– неуверенно предположил Кошкин.
– Церемония встречи... Или проводов. Сейчас кто-нибудь подкатит,
Альварец хмыкнул:
– Хорошо бы.
Двое из шеренги приблизились к ним и молча протянули руки. Альварец и Кошкин, на всякий случай ослепительно улыбаясь мрачным аборигенам, протянули свои. В ту же минуту на их запястьях защелкнулись какие-то стальные зажимы.
– Ни-чего себе обычаи!..
– ахнул капитан.
– Наручники на гостей...
– Тихо ты...
– шепнул Кошкин, продолжая улыбаться еще ослепительнее.
– Улыбайся, капитан. Может, это не наручники, - он незаметно подергал руками, пытаясь высвободиться. Попытка не удалась.
– Наверное, это такой местный знак отличия. Вроде почетного ордена.
– Хорош орденок...
– процедил сквозь зубы Альварец, опуская скованные руки.
Подкатил экипаж весьма унылого вида с зарешеченными окнами.
– Тоже обычай?
– язвительно осведомился Альварец, когда их с Кошкиным довольно бесцеремонно втолкнули внутрь.
– Мистика, мистика... Вот тебе и мистика. Чуяло мое сердце.
Кошкин потерянно молчал.
Унылый экипаж подкатил к не менее унылому зданию. У входа с землян сняли наручники. Они вошли, и дверь за ними тут же захлопнулась.
Помещение, в котором они оказались, формой, размерами и обстановкой напоминало тюремную камеру, каковой, по всей видимости, и являлось.
– Н-ну?
– ядовито спросил Альварец.
– И это - обычай?
Вместо ответа штурман молча прошел к стоящим в углу деревянным нарам, сел и обхватил руками голову. Альварец заметался по камере.
– Вот уж влипли, так влипли... Ну, Кошкин!..
– Да что - Кошкин?!
– обиделся штурман.
– Чуть что, так сразу: "Кошкин, Кошкин!.." Причем тут я?
Альварец резко остановился.
– А кто сказал, что тут живут нормальные люди?
– грозно спросил он.
– Ну, я сказал, - покорно согласился штурман.
– Так это же во всех справочниках написано.
– При пользовании справочниками нормальный человек всегда делает скидку на некомпетентность составителей, ясно? Нормальные люди... И зачем я всегда тебя слушаю?.. Ну, ничего. Это в последний раз.
– Альварец плюнул в угол и-снова заходил по камере.
Штурман окинул тусклым взором толстенную решетку на окне и тяжело вздохнул. Альварец снова остановился.
– Что?!!
– свирепо спросил он.
– Да нет, ничего, это я так...
– Кошкин снова вздохнул. Еще
– Просто я думаю, что ты верно сказал. Насчет последнего раза.
Капитан подскочил к окну и начал неистово дергать решетку.
– Я им покажу... Они меня попомнят... Местные обычаи, значит... Очень красивые обычаи...
– Альварец оставил в покое решетку и решительно зашагал к выходу.
Показать он ничего никому не успел. Дверь неожиданно отворилась, и в камеру вошел очередной когоанец. В той же униформе, что и прочие, - черный мундир, блестящие пуговицы в два ряда. Щелкнул замок.
– Спокойно, капитан...
– напряженным голосом предостерег Кошкин.
– Не нарывайся, не суетись. Попробуем прояснить ситуацию.
Альварец набрал полную грудь воздуха и нехотя разжал кулаки. Когоанец смерил капитана долгим пристальным взглядом холодных зеленовато-серых глаз, заглянув ему через плечо, так же пристально осмотрел сидящего на нарах штурмана. После этого сказал почти без акцента на линкосе:
– Здравствуйте. Я - ваш адвокат.
– Наш... кто?
– не понял Альварец.
– Адвокат, - повторил когоанец.
– Назначен властями для защиты ваших интересов.
– Ах, вот оно что-о-о...
– протянул Альварец.
– Слыхал, Кошкин? Защитник наших интересов.
– Да, - подтвердил адвокат.
– Таков закон. Каждый осужденный имеет право обращаться к адвокату.
Альварецу показалось, что он ослышался, поэтому беспомощно оглянулся на Кошкина.
Кошкин медленно поднялся с нар:
– Как вы сказали? Осужденный?
– Разумеется, - бесстрастно ответил адвокат.
– Значит, мы осужденные?
– на всякий случай уточнил Альварец.
– Разумеется, - столь же бесстрастно повторил адвокат.
Альварец посмотрел на Кошкина и увидел на его лице столь же глупое выражение, как и то, которое приняло его лицо.
– Та-ак...
– капитан зябко потер руки.
– Оч-чень интересно... И в чем же нас, так сказать, обвиняют?
– Вы не поняли, - голос у адвоката был тусклый и монотонный.
– Я не говорил, что вас обвиняют. Вы не обвиняемые. Вы - осужденные.
В камеру заползла тяжелая тишина. Альварец тупо уставился на Кошкина, Кошкин на Альвареца. Потом они долго пялились на адвоката. Адвокат откровенно скучал. Несмотря на бесстрастную мину, чувствовалось, что он с трудом удерживается от зевка.
Первым не выдержал Кошкин.
– За что?!
– завопил он.
– Что мы сделали?!
– Ничего, - в голосе адвоката наконец послышалось едва уловимое оживление.
Кошкин разинул рот.
– Вас осудили не за то, что вы совершили, - сухо пояснил когоанский адвокат.
– Вас осудили за то, что вы совершите. Превентивно.