Непричастный соучастник
Шрифт:
Девушка засопела, отирая глаза.
– Если парень к этой твари не лезет - так он хотя бы не дурак, - заключил Ремис и, подумав вздох, добавил, - хотя ты, наверное, всячески страдаешь и места себе не находишь. Веревки вот из окон швыряешься. А он не приходит, да?
Девушка снова хлюпнула носом.
– Наверное, очень грустно думать, что дорогой человек тебя разлюбил, - сочувственно заметил Ремис.
– Ничуть не лучше видеть, что любимый человек охамел, - бросила Карья и стала невероятно похожей на жену кастеляна, который работал в замке ордена - вредную склочную даму с вечно
– Как в окошко лазать и про всякое хорошее разливаться - это пожалуйста. А как не деле доказать свою любовь - так только пятки сверкнули да след простыл!
– Конечно, это не так красиво, как герой, что убивает ужасного монстра, - согласился рыцарь.
– Но твоему скорняку (или кто он там?) хотя бы хватает ума не лезть в герои.
– А ты, значит, убьешь монстра, - Карья сложила руки на пышной груди.
– Ты, получается, герой.
– Убить его хотелось бы, - признал Ремис и поднялся.
– Но до этого неплохо бы понять, что именно там сидит. А самое сложное что? Что если я героически спасу ваш поселок от поедания, то Боон обяжет меня жениться на тебе. А мне это вовсе ни к чему.
– Ты мне тоже не понравился!
– рассердилась Карья и плотнее стянула узел платка.
– Как жаль, что мне наплевать, - вздохнул рыцарь и легко перемахнул через подоконник.
*
За завтраком Ремис был задумчив и вместе с тем взбудоражен. Жевал энергично, засыпал Боона вопросами о твари и периодически стекленел глазами, уставившись в одну точку где-то над головой Карьи.
Та по непонятным причинам сегодня вышла к общему столу, чего уже недели две как не бывало. И Боон, и Саут аж глаза вытаращили, когда она появилась в трапезной. В красивом темно-голубом платье, оттеняющем глаза, с белой лентой в волосах и милой улыбкой Карья выглядела так, будто ни в жизни дурного слова не сказала. Не говоря уж о том, чтоб намерено колотить вазами об пол или впускать к себе по ночам не пойми кого.
Ремис особого внимания на девушку не обратил. Пришла и пришла себе. Сидит - и ладно. Еще бы щебетать не пыталась, только с мыслей сбивает. Пока соберется дыхание перевести - забудешь, о чем у хозяина спросить хотел.
Перебивать ее вроде как некрасиво, а как вежливо сказать "Заткнись, пожалуйста" - рыцарь слету не придумал.
– И часто происходят нападения?
– спрашивал Ремис, привычно нагребая в свою тарелку полплошки грибочков.
– Раз в дня три-четыре, - подумав, отвечал Боон и косился на дочку: ишь, пришла да соловушкой разливается, неужто глянулся ей рыцарь?
Сама Карья больше болтала, чем ела. Саут по своему обыкновению бдел над овощами и следил за хозяином: не нужно ли чего?
– Так жители ваши, наверное, осторожничают, - Ремис с хрупаньем отломал ножку от цыплячьей тушки.
– Двери-окна запирают, ночью из дому носа не кажут. Не в дымоход же эта гадина просачивается?
– Так то на ночь, - пояснил Боон.
– А днем за ставнями и дверями не отсидишься.
– О, так она нападает и днем!
– восхитился рыцарь.
– Замечательно!
Саут искоса наблюдал за Карьей. Её щеки горели, она то смущенно опускала глаза, то снова
– И как выходит, что никто ни разу не видел этого монстра?
– требовательно спросил рыцарь и уставился на Боона.
Тот пожал плечами. Откуда мне, мол, знать?
– Тварь очень осторожна и хитра, - Саут позволил себе ответить вместо хозяина.
– Она не показывается там, где находится более одного человека, но она следит за поселком, терпеливо выжидает и виртуозно подкарауливает время, когда можно схватить свою добычу. Бывало, человек оставался один буквально на десяток вздохов - и больше его никто не видел.
– Ну как не видел, - уточнил Боон.
– Кости оставались. Да еще обрывки одежды. Да про это мы вчера говорили уже.
– Скрытничает, значит, - рыцарь уставился в стену.
Саут воспользовался перерывом, чтобы съесть еще часть своего скудного завтрака. Боон бровями делал какие-то знаки дочери, но Карья, в отличие от Саута, его мимику понимала плохо.
– А бывали нападения чаще, чем раз в три-четыре дня?
– спросил Ремис, вдоволь наглядевшись в стену.
– Не было, - после паузы ответил Боон. Почесал затылок и решил, - видать, когда нажрется - к поселку не выходит. Да и что ей тут?
– А бывало так, что за три-четыре дня ей не удавалось съесть человека? Что она делала тогда? Резала скот?
– Нет, - Боон и обернулся к Сауту, словно желая разделить с ним свое удивление, - животных никогда не трогала, ни коней, не скотину, ни собак дворовых.
– Угу, - рыцарь решительно поднялся из-за стола.
– Благодарю за завтрак и компанию. Я прогуляюсь по поселку.
– Гуляйте, - пожал плечами Боон.
– Гуляйте на здоровье. Только не забредите далеко за его пределы ненароком. А то еще наткнетесь на гадину да вынуждены будете обороняться. А там - сами понимаете.
Рыцарь усмехнулся.
– Уходить далеко не собираюсь и даже меча с собой не беру. Так что если вдруг попаду в лапы вашего монстра - доведется пасть его жертвой.
– И что, совсем не страшно?
– Карья впервые обратилась прямо к Ремису, уставилась на него своими голубыми глазищами.
– Не страшно, - рыцарь мотнул головой. Темные с рыжиной волосы, сегодня свободно лежащие на плечах, колыхнулись тяжелой густой волной.
– Она до завтра не выйдет на охоту, ведь свою прошлую жертву задрала лишь во вчерашнюю ночь.
– Откуда вы знаете?
– удивился Саут.
Ремис шкодливо ухмыльнулся, махнул рукой и исчез за дверью.
– Обедать будем в полдень, - только и сказал вслед ему Боон.
*
В поселке было тревожно. Люди занимались обычными своими делами, но то и дело боязливо озирались, переговаривались шепотком. Многие зыркали в сторону западного края, где за аккуратными рядами ульев темнела громада леса.
Хороший был лес, вековой, солидный, мрачный. Наверное, в нем даже зайцы скачут хмуро, выдвинув челюсть вперед, да белочки грызут свои орешки как-нибудь особенно угрюмо.