Неприглядная правда

Кинни Джефф

Затем мы уселись в кружок посреди актового зала.

Миссис Карр сказала, что мы начнём с «разминки», которая поможет нам лучше узнать друг друга.

Но правда в том, что мы, дети, и так очень хорошо знаем друг друга, поскольку учимся вместе с первого класса.

Думаю, мы знаем друг друга даже СЛИШКОМ хорошо.

Миссис Карр сказала, что мы начнём с игры «Придумай прозвище». Каждый должен придумать себе прозвище, которое должно начинаться с первой буквы имени — например, «Самбист Сэт» или

«Фантазёр Фред». Смысл заключался в том, что прозвище должно как-то раскрывать нашу личность.

Начали с Роули.

Придумать себе классное прозвище было не так-то просто, а мне скоро нужно было отвечать. Я решил остановиться на варианте «Гений Грег» — звучит довольно избито, но придумать приличное прозвище, начинающееся на букву «Г», было нелегко.

Видимо, у моего соседа справа, Гилберта Флеера, была точно такая же проблема.

Я не мог назвать это же слово, а то все подумали бы, что я за ним повторяю. Поэтому я сидел и молчал, пытаясь придумать какое-нибудь хорошее слово на букву «Г», а все глазели на меня, и мне ничего не шло на ум.

На выручку пришла миссис Либби.

Всем, похоже, понравилось, несмотря на то, что слово «комик» начинается не на «Г». Это заставляет задуматься о нашей системе образования, особенно если учесть, что миссис Либби преподаёт английский в восьмом классе и имеет похвальные грамоты.

Я подумал, что «Комик Грег» — УЖАСНОЕ прозвище, но, прежде чем я успел придумать что-нибудь получше, заговорил мой сосед слева, и время было упущено. Итак, на всю оставшуюся ночь, а может быть, и на все оставшиеся школьные годы, ко мне приклеилось это дурацкое прозвище.

После этого мы стали играть в игру «Я об этом ещё никому не рассказывал». По правилам каждый из нас должен был раскрыть какой-нибудь секрет. Миссис Карр сказала, что эта игра нас «сплотит», но, думаю, ИСТИННАЯ цель этой игры состояла в том, чтобы помочь наблюдателям понять, от кого ждать неприятностей.

Моя версия подтвердилась позже, когда Тэдди Колдвэлл отправился в туалет, а следом за ним отправился наблюдатель.

У нас было ещё несколько «разминок», но никто не мог сконцентрироваться, поскольку каждые пять секунд в мешке звонил чей-нибудь мобильник. Мистер Тэннер шарил в мешке рукой, чтобы выловить звонящий телефон и вырубить его.

В конце концов ему это надоело, и он запер мешок в учительской.

После того как игры закончились, нам устроили пятнадцатиминутную переменку перед следующим раундом. Некоторые принесли с собой снэки, но нам сказали: «Никаких снэков» — и мы были вынуждены лопать их втихаря.

Наблюдатели, похоже, ЗНАЛИ, у кого искать снэки, и конфисковали 95 % припасов. Мистер Фарли обнаружил даже мою коробочку с вишнёвым драже, которую я спрятал в наволочку.

Наконец до нас дошло, что на нас кто-то стучит.

Стукачом оказался Джастин Шпитцер — взрослые подкупили его конфискованными чипсами.

Единственным,

у кого не конфисковали провизию, был Джеффри Чанг — у него всё ещё оставалась огромная упаковка сырных шариков. Видимо, Джеффри понял, что рано или поздно его застукают, и заперся в туалете, чтобы спокойно слопать свои припасы. Но взрослые вычислили, чем он там занимается, — Джеффри запаниковал и избавился от вещдока.

Когда переменка закончилась, мы снова уселись в кружок, и миссис Дин сказала, что мы будем играть в новую игру, которая называлась «Угадай кто». Нас разбили на десять команд. Я оказался в третьей команде — вместе с Гилбертом Флеером, Тайсоном Сандерсом и ещё несколькими ребятами.

Я был очень рад, что не попал в одну команду с Роули — я чувствовал бы себя не в своей тарелке.

Правила в этой игре были такие: каждая команда должна была отправиться в другую комнату и сфоткать там своего товарища. Но снимать нужно было крупным планом — ухо, нос, руку или что-то типа того. После этого фотки следовало принести в библиотеку, и другие команды должны были отгадать, кто изображён на снимке.

Миссис Дин сказала, что участники победившей команды получат из холодильника, который стоит в кафетерии, по брикету мороженого. Признаюсь, я думал, что будет весело. Когда она стала раздавать нам камеры, мы их у неё чуть с руками не оторвали, поскольку уже почти два часа не имели доступа к гаджетам.

Камеры оказались допотопными поляроидами, которые тут же выдают фотку. Мы были немного разочарованы — ни экранов, ни прочих прибамбасов.

Наша команда спустилась в лабораторию, где можно было спокойно поснимать. Первым делом нужно было решить — кого фоткать?

Гилберт Флеер сказал, что мы должны сфоткать его пупок. Но мы подумали, что это будет слишком просто, потому что у Гилберта он здорово выпирает, и все тут же ДОГАДАЮТСЯ, чей он.

Мы сделали несколько фоток разных ребят, но на большинстве снимков всё было слишком очевидно.

Никки Вуд хотел, чтобы мы сфоткали его, но он весь обсыпан веснушками, и нам не удалось обнаружить на его теле ни одного кусочка кожи, который бы не выдавал его с головой.

Мы сфоткали спину Кристофера Браунфилда, но засекли лазутчика из четвёртой команды, который шпионил за нами, и пришлось делать новые снимки.

Мы сделали кучу фоток Тайсона Сандерса, и лучшей из них стала та, на которой был изображён его локоть.

Глядя на неё, невозможно было понять, что там изображено, — на ней мы и остановились.

Когда все команды собрались в библиотеке, мы повесили нашу фотку на стену рядом с фотками, сделанными другими командами. Увидев все картинки вместе, мы поняли, что победили.

Некоторых сфотканных можно было запросто опознать, и это вызывало только сочувствие.