Неприкасаемая
Шрифт:
И даже мучаясь после его укуса, Даниэла ощущала связь с ним.
Я доверюсь ему. Мечты стали реальностью. А в реальности иногда нужно идти на жертву.
Дани склонила голову на бок, затем взглянула на Мёрдока из-под ресниц. И снова у него перехватило дыхание.
— Я доверяю тебе.
Она перебросила волосы через плечо, оголяя часть шеи в приглашении.
— Ты не пожалеешь об этом.
Но, уже оголив заострённые клыки и потянувшись к её плоти, Мёрдок заколебался.
— Я боюсь
— А я боюсь, что попытаюсь вырваться, — призналась Даниэла, — или ты попытаешься — из-за холода.
Каждый захотел бы отпрянуть. Они должны заставить друг друга устоять на месте.
— Держись за меня, каллим, потому что я не отпущу тебя. Мы пройдем через это сейчас и получим вечность.
Она вздохнула, успокаиваясь.
— Я готова.
Что бы ты сделал для неё?.. В аромате податливой кожи, которую он почти попробовал, слишком многое искушало. Вампир не смог сопротивляться. Он опустил перебинтованные ладони на бёдра Даниэлы и притянул её ближе.
Она подняла руки, чтобы сжать его плечи.
— Сделай это, — прошептала валькирия.
Мёрдок впился в неё клыками. И в тот же миг застонал — от боли. Она оказалась более ледяной, чем прежде.
Острый холод пронзил его тело. Сильное желание отпустить её клокотало внутри, но он крепко держал любимую. Мёрдок почувствовал, как и её маленькие голубые коготки вцепились в него.
Но с каждым глотком боль уменьшалась. Снова возникло ощущение единства между ними, и его глаза мягко закрылись в блаженстве.
Моя. Навсегда. Мысли бессвязно бились в голове. Медленно… медленно… Не бери слишком много. Это дар…
Глава 40
Оба едва дышали, когда Мёрдок наконец отпустил её. Дани плакала.
— Господи, я старался не взять слишком много…
— Т-ты и не взял…
Но всё равно это было мучительно больно.
Он содрогнулся, взглянув на её шею:
— У тебя ожог.
— На холоде он быстро заживёт. Ты выпил достаточно? — спросила Даниэла, изо всех сил пытаясь скрыть страдание в голосе. — Думаешь, получится?
— Нужно время, чтобы проявился эффект.
— Тебе уже лучше.
Благодаря её крови, ускоряющей процесс регенерации, вампир исцелялся прямо на глазах: повреждённые губы и лицо быстро вернулись к нормальному виду. Он развязал бинты на руках и согнул пальцы — все зажило.
Но дыхание Мёрдока ещё курилось.
Прошло несколько минут, затем полчаса. Даниэла опустилась на кровать, он беспокойно вышагивал по комнате. Спустя час тревожной тишины Мёрдок спросил:
— Даниэла, почему ты не рассказала о римлянине?
— Ты его видел?
В ответ на кивок Мёрдока она
— Он — моё прошлое.
— Ты думала, что я такой же, как он.
Валькирия покачала головой:
— Нет, Мёрдок. Я была в ярости, говоря это. Сбита с толку.
— Но это правда: я взял то, что мне не принадлежит.
— Мы оба чувствовали влечение. Я могла бы остановить тебя. И я вновь и вновь обдумывала, почему не сделала этого. Сейчас мне кажется, что мы действовали интуитивно, невольно найдя способ быть вместе. Если…
— Если это сработает? Сработает. — Он провел рукой по лбу. — Чёрт возьми, ты оказалась настолько смелой и сильной, чтобы выдержать это — дважды, — так что просто обязано сработать.
— Ты по-прежнему захочешь быть со мной, если ничего не выйдет? — быстро спросила Дани.
Подойдя к валькирии, Мёрдок обхватил её за талию и потянул к себе, ставя на ноги, все это время пристально глядя ей в глаза.
— Посмотри на меня, Даниэла. Я люблю тебя, — проскрежетал он, — и буду желать всегда, несмотря ни на что!
— Мёрдок, я… твоего дыхания не видно.
Под его глазами появился еле заметный голубой оттенок?
Он сдвинул брови.
— Воздух уже не кажется холодным. Температура становится комфортной.
— Неужели действительно получилось?
Она потянулась к его лицу, и её рука непроизвольно задрожала.
— Осторожно, — предупредил вампир. — Возможно, стоит подождать ещё немного.
— Не могу. Мне нужно узнать.
Его веки потяжелели, когда она погладила его по щеке.
Никакой боли.
Сдавленно вскрикнув, Даниэла прижалась к Мёрдоку.
— Даниэла, тебе больно?
— Не могу в это поверить.
Слёзы собирались в уголках глаз и скатывались вниз. Она все-таки могла быть с ним — Мёрдоком, вампиром, которого любила. Спустя два тысячелетия её постоянная тоска наконец-то отпустит её.
— Прошу, не плачь.
Судорожно сглотнув, Мёрдок осторожно опустил ладони на её лицо, утирая большими пальцами солоноватую влагу. Никакой боли.
Как же долго ей этого не хватало, а ответ был внутри неё, внутри них — всё это время.
— Я плачу, потому что счастлива.
Даниэла расстегнула рубашку вампира, отбрасывая прочь и обнажая грудь, к которой мечтала прикоснуться. Затем положила на нее руки и нашла температуру идеальной.
Не больно. Мышцы Мёрдока отвердели, напрягшись под движением её пальцев. Валькирия, изучая, скользнула по телу один раз, потом ещё, а после начала с наслаждением водить ладонями по его торсу. Только удовольствие.
Мёрдок всё ещё поглаживал её щёки.
— У тебя такая мягкая кожа, Даниэла. Мягче, чем я себе представлял — а представлял я постоянно.