Неприкаянное Племя: Сурвивалист
Шрифт:
– Плодотворно ты пообщался с женой. Что ещё интересного сказала княжна?
– Она решила отстранить мисаль от подавления бунта. Катаржина хочет сама возглавить городские полки, которые отправятся в уделы дворян.
– Вполне логично, - гном достаточно спокойно отреагировал на мои слова.
– Они из одного круга и дворяне гораздо охотнее пойдут на контакт с ней, чем с кем-то из нас.
– Ты думаешь, она исходила из таких соображений? Признаться, под таким углом я не смотрел на её решение... но, нет. Катаржина, однозначно, пытается уменьшить влияние ордена в епископстве.
– А почему бы твоей жене, Сергей, - напомнил
– Уверен?
– я вопросительно уставился на убийцу.
– Абсолютно. Катаржина пытается соблюсти баланс между различными группировками: Серым Мисалем, Ксаверием Шиманьским и Бреговичами. Она решила, что сейчас перевес явно на нашей стороне и пытается немного снизить репутацию ордена, подняв влияние воеводы, которого посоветовал ей родной отец. Однако и уничтожать Мисаль ей не выгодно или возрастёт влияние одной из оставшихся группировок.
Слова Фармака показались мне не лишёнными смысла. По крайней мере, над этим стоило поразмыслить, а не отмахиваться, как от бессвязного лепета младенца:
– Но это же очень тяжело!
– вырвалось у меня, когда представил, с какой филигранной точностью действует Катаржина.
– Она, как канатоходец - один неверный шаг, и упадёт вниз.
– Это ты упадёшь, - гном твердо посмотрел мне в глаза: - это я упаду или, вон, Фармак. А княжна с детства занимается подобными манипуляциями. Вот заставь меня вылезти на канат..., да я и шага не сделаю, как полечу вниз, махая лапками, а профессионал не только пройдёт, но ещё и вензеля всякие будет выделывать. Серёга, не равняй нас с местной аристократией - не то воспитание.
– То есть, нам с ней не справится, - пришёл я к неутешительному выводу.
– Если будем, как идиоты карабкаться на канат, то нет!
Я уже как-то запутался во всех этих сравнениях и аллегориях, поэтому молча уставился на гнома, пытаясь сообразить: какую мысль он пытается донести. При чем тут канат? Зачем на него лезть? Постепенно ко мне начало приходить понимание, но Фармак не стал ждать, пока я соображу, и сказал прямо:
– Если Катаржина сильна в интригах, надо заставить её покинуть зону комфорта и заставить вступить на нашу территорию.
– У нас одно из сильнейших на всем континенте воинских подразделений. Вы предлагаете, по примеру аристократов, поднять восстание?
Показалось, будто после моих слов все стихло; обитатели монастыря старались не задерживаться на улице, спеша укрыться в тёплых комнатах. Мелкий дождь покрапывал, еле слышно стуча по навесу конюшни. Тяжёлая задумчивость читалась в сплошном покрове серых туч, которые нависали над замком, раскинувших свою плотную завесу над всем княжеством. Вдалеке, на севере, тяжело ворочалась гроза. Её отдалённый рокот донёсся тихим порыкиванием, но скоро, очень скоро она доберётся и к нам.
Глава 20.
Три плана.
Громыхайло смотрел в чёрное окно. На улице бушевала гроза; короткая вспышка молнии осветила крепостную стену, массивные башни и, утопающий в потоках воды, внутренний двор монастыря; только через несколько
Не то чтобы гном любил грозу, просто ему не хотелось смотреть в глаза взбешенного мисальдера и слушать тишину, повисшую в кабинете. Офицеры ордена молчали, изредка, обмениваясь короткими взглядами, ёрзали в креслах, пытаясь устроиться, но неудобство они испытывали не из-за мебели, а из-за темы совещания.
Голос мисальдера разорвал тишину:
– Значит, все согласны с таким предложением?
– Он стоял около своего кресла, еле заметно покачиваясь с пятки на носок.
Громыхайло отлично знал этот ровный, невыразительный тон, которым тёзка задал вопрос. За последнее время, он успел неплохо изучить Сергея и представлял в каком тот сейчас пребывает состоянии. Бывшему оперативнику было легко «читать» парня: все эмоции (радость, злость, удивление) отражались в его голосе, но хуже всего, когда он доходил до крайней точки ярости. Тогда срабатывал некий переключатель, Сергей пытался совладать с чувствами; его лицо и речь становились невыразительными, мертвенно-спокойными.
– Да, - коротко ответил Фармак.
«Дурак, - про себя, подумал гном.
– Тут бы перевести разговор на другую тему, теперь же все шишки посыплются на тебя».
– Я воздержался, - подол голос Олег и, посмотрев на казначея, добавил: - А Оксана высказалась против.
– Значит, из семи офицеров, только один против восстания.
– В голосе мисальдера послышались отзвуки приближающейся грозы. Вот-вот рванёт...
«Надо спасать ситуацию, - лениво подумал Громыхайло, - но, черт побери, как же не хочется вызывать огонь на себя». Он оторвал взгляд от окна и посмотрел в лицо друга:
– Серега, тёзка, в сложившихся обстоятельствах, это оптимальное решение.
Незаметно, мисальдер оказался в шаге от гнома и навис над ним, как огромная грозовая туча.
– Я тебя правильно понял, - прошипел парень, - убийство Катаржины и моего нарождённого ребёнка - это оптимальное решение?
– Во-первых, - начал Громыхайло, вставая из-за стола, однако быстро сообразил, что не ему соревноваться в росте с мисальдером.
Гном развернулся и молча подошёл к облюбованному окну. Надо было разорвать дистанцию, чтобы лишить оппонента психологического преимущества, да и паузу выдержать не помешает. За стенами кабинета всё так же бушевала гроза, по стеклу водопадом лилась вода; помолчав несколько секунд, Громыхайло продолжил:
– Во-первых, никто не предлагает убивать княжну. А во-вторых, тёзка, давай отмотаем события немного назад, вспомним: ради чего затевался твой брак с Катаржиной? Какую главную цель ты тогда озвучил?
– Обзавестись сильным союзником, - пожав плечами, ответил мисальдер.
– Хм-м... разве? Может я что-то путаю, но, по-моему, ты убеждал нас в необходимости выиграть время, пока не восстановим армию. Так?
– Да. Только не стоит забывать о союзе с Бреговичами.
– А никто и не забывает, - хмыкнул гном.
– Итак, армия восстановлена и, можно сказать, основную задачу Катаржина выполнила. Собственно, уже только поэтому пришло время - подвинуть её в сторону, однако есть и другие причины: твоя жена берет власть в свои руки. Серёга, вот скажи честно: сколько ты проживёшь, после рождения наследника? Или думаешь будто Катаржинка, мучимая угрызениями совести, оставит тебя в покое?