Непримиримые 3
Шрифт:
Мы обсуждаем сначала эту тему, потом переключаемся на другие.
– Да и у Иришки моей очень занятная работа.
– Мгм, – соглашаюсь неохотно, – я… того, ну… – чуть мнусь, признаться в собственных низких поступках очень сложно, – через знакомых пробивал… В общем, нашёл лазейку и тоже полистал её материалы. Возиться долго, но мысль многомиллионная.
– Если не больше, – склоняет голову мужик, – вот только отвлекаться ей на стороннее нельзя, иначе завалит работу.
На миг умолкаем, а затем плавно подходим к моим проектам.
Потом сосед переходит на вопросы по микробиологии, причём не только моего курса, но и дополнительный материал. По верхам скачем по профилирующим дисциплинам, которые отец Ирки будет преподавать на пятом курсе. Мужик в плане науки – зачётный. Круто рассуждает, знает очень много. Не перебивает, даёт договорить до конца, но как только заминаюсь, уточняет, дополняет…
Ровно кивает, тихо улыбается, в глазах живейший интерес, а когда я устало тру переносицу, подытоживает:
– Вот видишь, ничего нет сложного – сдать мне предмет. Если ты знаешь тему, заваливать не собираюсь. Завтра зачётку принесёшь на кафедру, я поставлю оценку.
– Что? – торопею от неожиданности.
– И если будешь продолжать в том же духе, я бы с удовольствием поработал с тобой над проектами.
– Я… – запинаюсь. – Я… – не нахожу слов.
– Душ и спать, – вновь становится холодным мужик. – Устал, пойду отдохнуть.
Провожаю его растерянным взглядом, и только он скрывается за дверями своей комнаты, беззвучно ору:
– Да! Да! Да!
Бл***, да я везунчик! Единственное омрачающее момент – радуюсь, что человек, которого ненавижу, признаётся в уважении и готовности сотрудничать!
Хрен с ним. Потом подумаю об этом. Главное, основную проблему на ближайшее время решил!
***
Принимаю душ, но спать не ложусь. Сижу в зале с конспектом по предпоследнему предмету из оставшихся, и читаю материал, чтобы завтра закрыть дисциплину. Тетрадь между прочим у сокурсника одолжил. Ему предмет сдавать через неделю, а мне уже завтра. Успею вернуть!
Не то чтобы не помнил, просто повторение – мать учения, да и время убить нужно. Жду женщин. Идея у меня появилась… Хочу попробовать воплотить её в жизнь.
Однажды вычитал интересную мысль, что завоёвывать женщину нужно с её матери. Если смогу найти подход к… мамы у Ирки нет, значит остаётся бабуля, – к Юлии Степановне, то… есть вероятность, что Королёк тоже поддастся моему очарованию.
Вот такой я мило продуманный, очаровательно неповторимый, подло неподражаемый гад!
Когда возвращаются охающие и скулящие «девчата», невольно кошусь на них. Никогда подобной картины не видел. Даже мелькает в голове глупая фраза «настоящая семья». У меня никогда не было такого. Бабушек и дедушек, братьев, сестёр… Только
Поглядываю на Ирку. Прикольно бы было, если б и моя девушка вот так… рядом с моей мамой… Плечом к плечу, без ссор, упрёков. Аха-ха, прикольно, даже улыбаться начинаю:
– Девчонки, да вы, как в поговорке, и коня на скаку, и в горящую избу…
– Очень смешно, – кривится Ирка. Смахивает прядь волос, выбившуюся из косы, но на лице оставляет грязный след от копоти, которой испачканы руки.
Ловлю себя на том, что не могу оторваться – опять залип. Так хочется подойти и коснуться. Щеки, чумазого пятна…
Бл***, совсем нежной натурой стал. Кто бы по башке долбанул?!
Чтобы глаза не мозолить, да не ловить себя на всё более сопливой теме, спешно ретируюсь на кухню. Беру чайник, заварку и возвращаюсь в зал. Сервирую стол под удивлёнными взглядами женщин. Кушать готовить – не моё, а вот напоить чаем – влёгкую. Ну и подогреть уже готовое несложно.
Я, конечно, не лучший помощник по кухне, но такую малость могу организовать.
Продолжаю читать, пока женщины ужинают, пьют чай.
– Спасибо, – выдавливает усталую улыбку Юлия Степановна, окончив трапезу.
– Шутите? – закрываю конспект. – Это вам спасибо. Что приютили, что кормите. Кстати, денег на питание завтра обязательно дам…
– Бог с тобой! Какие деньги?! – охает Юлия Степановна. – В тесноте, да не в обиде, да и выделить тарелку супа или второго не накладно.
– Ну уж нет, на шее вашей так просто висеть не буду. Так что, спасибо… за всё, и тем более, помощь дом разгрести.
– А как же не помогать?! Мы же… – бабушка бросает осторожный взгляд на Ирку, – соседи…
– А скоро ещё и породниться можем, – киваю многозначительно. Королёк аж чаем давится. Смешливо кошусь на неё. Дурочка, неужто подумала, что я намекаю на нас, я вообще-то про её папку и свою мамку. Ну да ладно, зачем в пустую разуверять?!
– Ладно, пойду, посуду помою.
– Ой, – вздыхает сокрушённо бабушка, – оставь, я сама…
– Да что вы! – Ага, сейчас. Сегодня я благородный рыцарь! Решил завоевать доверие Юлии Степановны, значит поменьше пошло-шокирующего и побольше вежливого, галантного и обходительного!.. – Вы устали, отдыхайте. Я сам, – патока так и льётся, как из рога изобилия.
Складываю удобней тарелки, чашки и скрываюсь на кухне. Не сломаюсь, могу и помыть.
Ира
Одолеваю пару ступеней в надежде принять душ спокойно, пока Игнат занят, но оборачиваюсь к бабуле. Как бы она сейчас с Селивёрстовым ни любезничала, со мной молчалива. Глядит букой, даже не волнуется, почему я не покушала. Поковырялась в тарелке, но мне кусок в горло не лезет!
Равнодушие аномально! Этого отродясь не было!!!
Бабушек! Всех! Без исключения! Волнует! Покушали ли их внуки!