Непримкнувший. Воспоминания
Шрифт:
Среди части интеллигенции, и не только интеллигенции, бродят такие настроения: пропади она пропадом, всякая политика. Хотим просто хорошо жить. Зарабатывать. Свободно дышать. Хорошо отдыхать. Вот и все. Им и невдомек, что путь к хорошей жизни – это правильная политика.
Товарищ Сталин постоянно твердит нам в последнее время: политика есть жизненная основа советского строя. Будет правильная политика партии, будут массы воспринимать эту политику как свое кровное дело – мы все решим, создадим и достаток материальных и духовных благ. Не будет правильной политики, не воспримут массы политику партии как свое
Поэтому настроения аполитичности, безыдейности очень опасны для судеб нашей страны. Они ведут нас в трясину. А такие настроения ощутимы в последнее время. В литературе, драматургии, кино появилась какая-то плесень.
Эти настроения становятся еще опаснее, когда они дополняются настроениями угодничества перед Западом: «Ах, Запад», «Ах, демократия», «Вот это литература», «Вот это урны на улицах».
Какое постыдство, какое унижение национального достоинства! Одного только эти господа воздыхатели о «западном образе жизни» объяснить не могут: почему же мы Гитлера разбили, а не те, у кого урны красивые на улицах.
В последнее время товарищ Сталин, Политбюро ставят один идеологический вопрос за другим. А что в это время делает Агитпроп: Александров и его «кумпания»? Не знаю. Они приходят ко мне и восторгаются решениями, которые ЦК принимает, чтобы духовно мобилизовать наш народ. И никакой помощи от них ЦК не видит.
И это не случайно. Ведь все эти александровы, кружковы, федосеевы, ильичевы, окопавшиеся на идеологическом фронте и монополизировавшие все в своих руках, это – не революционеры и не марксисты. Это – мелкая буржуазия. Они действительно очень далеки от народа и больше всего озабочены устройством своих личных дел.
Вы человек военный и знаете, что такое «запасные позиции». Создается впечатление, что по части квартир, дач, капиталов, ученых степеней и званий они подготовили себе первые запасные позиции, вторые, третьи – так, чтобы обеспечить себя на всю жизнь. В ЦК несколько писем насчет этих деятелей поступило. Они словно чуют, что всплыли наверх случайно, и их лихорадит: могут прогнать, надо обезопаситься. Какие же это духовные наставники?.. Какая уж тут идеология?..
Вот почему в Политбюро пришли к выводу, что мы не сможем вести успешное наступление на идеологическом фронте, не почистив и не укрепив Агитпроп ЦК. Есть такие соображения, чтобы и вас привлечь к этому делу: назначить вас пока заместителем начальника Управления пропаганды и агитации ЦК. Начальником предполагается оформить М.А. Суслова, но он будет отвлечен другими делами, так что фактически вам придется вести все дело».
Я сказал Андрею Александровичу, что я благодарю за оказанное доверие, но думаю, что такая работа мне не по плечу, у меня нет достаточно знаний и опыта.
– Ну, батенька, это уж позвольте с вами не согласиться. У вас два высших образования: МГУ и Институт красной профессуры. Нашему брату так поучиться не посчастливилось. Да и опыт – слава тебе господи: работа в комсомоле, в ЦК партии, политотдельская работа в Сибири, пять армейских фронтовых лет – комиссар дивизии, член военного совета армии… Нет, батенька, у вас нет ни малейших оснований отказываться.
Жданов продолжал:
– Уберите с идеологического фронта всю эту мелкую буржуазию, привлеките свежих людей из обкомов, из армейских политработников,
Так с 18 сентября 1947 г. началась новая полоса моей жизни.
Агитпроп при Жданове
Гнусная и подлая философия Достоевского. Товарищ Сталин рекомендовал не забывать Куприна. Жданов в состоянии творческой одержимости. Модернисты, умерщвляющие душу музыки. Музыка – моя страсть на всю жизнь. Мой опыт оперного гримера. Речь, которую Жданов подготовил сам. Шостакович с окровавленной душой. Сколько страниц в день читал Сталин. Как присуждались Сталинские премии. В США – другие задачи кино. Эпитафия бакинским комиссарам
Агитпроп ЦК в те времена по своим задачам, функциям и масштабам представлял собой гигантскую империю, которая охватывала все стороны духовной жизни советского общества. В ведение Агитпропа входило все – от ликвидации неграмотности до тончайших вопросов религии, эстетики, философии. Вся система народного образования – от школ и курсов по ликвидации неграмотности и до высших учебных заведений. Вся печать – от заводских многотиражек и до «Правды», «Известий» и «Печатного двора». Огромная сеть научных учреждений – от заводских лабораторий до Академии наук СССР. Физкультура и спорт. Музеи и библиотеки. Литература и союзы писателей. Музыка и союзы композиторов. Живопись, скульптура и союзы художников. Вся система искусств – от заводской и колхозной самодеятельности до Большого театра, Всесоюзного ансамбля народного танца, Хора имени Пятницкого, Государственного оркестра СССР. Гигантская сеть партийного просвещения – от политкружков до Университета марксизма-ленинизма, Высшей партийной школы и Академии общественных наук при ЦК ВКП(б). И многое, многое другое.
Нужно было постоянно держать все эти участки идеологического фронта в поле зрения. Знать по существу содержание идейной жизни в данной ячейке общества. Правильно расставлять руководящие кадры с тем, чтобы обеспечить проведение линии партии в идеологических вопросах.
Все это требовало больших познаний. Хорошо поставленной информации. Необходимости самому много читать, много видеть, много слушать. Работа требовала огромного напряжения физических и духовных сил.
Дело осложнялось некоторыми сложившимися привычками. Агитпроп должен был приспосабливаться к порядку работы Секретариата ЦК, а Секретариат и Политбюро – к порядку работы Сталина.
Между тем Сталин и после войны сохранил режим работы, сложившийся в военные годы. Вставал в 6–7 часов вечера. Заседания и беседы назначались на еще более поздние часы. И работа шла до утра. Под это вынуждены были подстраиваться Совет Министров, аппарат ЦК, министерства и все центральные учреждения.
Но страна, народ, предприятия жили и работали в нормальное время. И с этим тоже нужно было считаться. Поэтому нередко конец одного рабочего дня (вернее, ночи) смыкался с началом другого. И у каждого руководящего работника в служебном помещении сохранялась (как в годы войны) постель, чтобы, улучив подходящий момент, вздремнуть немного. Работа шла на износ. Инфаркты, инсульты и смерти сыпались всюду. Я часто чувствовал себя на пределе человеческих сил.
Конец ознакомительного фрагмента.