Непристойная Блистательная Страсть
Шрифт:
Мы двигаемся вместе, совершенно синхронно, как и в прошлый раз, и пока наши рты сливаются в глубоком, страстном поцелуе, наши тела работают в тандеме в погоне за максимальным удовольствием, которое можем получить. Никогда ещё секс не был настолько хорошим. И я уверена, разница кроется в участии Пэйса. Глубина чувств к нему пугает меня, однако отрицать нашу связь нельзя. То, как он постепенно выстраивал отношения с нами обоими — мной и моим ребёнком, — позволило нам соединиться на более глубоком уровне, и эта мощная связь, очевидно, перетекла в спальню — или гостиную, если так можно выразиться.
—
Его слова что-то цепляют во мне. В тот момент я понимаю, что владею частью его сердца и вкладываю всё, что у меня есть, всю свою сущность в это мгновение, сжимая внутренние мышцы вокруг, объезжая его с безрассудной несдержанностью.
Пэйс
Кайли напрягает мышцы вокруг моего члена, и удушливый стон поднимается у меня в горле. То, как она двигается на мне — потрясающе эротично. В этот миг она свободна. Свободна от всего — всех тревог и стресса, наводняющего её жизнь, — и мне по душе, что я не только могу разделить с ней этот момент, но и быть тем, кто её в него ввергает.
— Можешь кончить ещё раз? — спрашиваю у неё. Её первый оргазм был взрывным — она содрогалась в моих руках, выкрикивая моё имя из раза в раз.
— Не знаю, — отвечает она.
— Мне понадобится немного времени, — признаюсь я.
Она изгибает губы в неторопливой улыбке. Ей нравится. Хорошо.
Следующие пятнадцать минут я дразню Кайли, вызывая у неё ещё два оргазма. Нахожу все её чувствительные точки — соски и клитор, и так ясно, но ещё обнаруживаю местечко у неё под коленом и во впадинке на горле, из-за которых она тоже извивается. Знаю, что довёл её до предела, когда глаза у неё тускнеют от усталости, а тело покрывается блестящей испариной. Я поднимаю темп, трахая жёстко и быстро, врываясь в её узкий жар, обволакивающий меня, будто перчатка.
Мои яйца подтягиваются к телу в ту секунду, когда я дохожу до точки невозврата с мощным высвобождением. Зарываюсь лицом Кайли в шею около горла, схватившись за её задницу обеими руками, пока кончаю в тёплое тело.
После, она сворачивается на мне, а я обнимаю её, просто держа у груди с размякшим членом всё ещё погруженным в неё. Этот момент что-то значит. Знаю, она чувствует то же, что и я, но мне известно и то, что у неё дурная привычка отталкивать меня.
Я прижимаю её ближе, обожая чувствовать её голову у своей груди. Поцеловав Кайли в макушку, говорю ей как это было восхитительно. Она тихо мычит в согласии, но не сдвигается с нагретого ей места. Только когда её дыхание замедляется, а тело полностью расслабляется в моих руках, я понимаю, что она уснула. Усмехаюсь самому себе, скорее наслаждаясь тем фактом, что совсем её утомил, чем тем, что она отрубилась на мне — с членом, всё ещё остающимся в ней.
Осторожно, чтобы не разбудить, перекладываю её на диван, и беру несколько салфеток, чтобы вытереть у неё между ног начинающие показываться последствия моего оргазма. От вида моей спермы, украшающей
Когда на ней не остаётся и следа, я натягиваю на Кайли её футболку, а за ней и трусики. Она сворачивается на боку, прижав к телу руку в гипсе, и я присоединяюсь к ней, натягивая на нас одеяло и подтягивая её вплотную к себе. Я никогда особо не ценил позу «ложки» до сего момента. Окружив её своим телом, я опускаю веки и разрешаю себе уплыть в расслабленное состояние, предшествующее сну.
— Спокойной ночи, Луна, — шепчу я, прижимаясь губами к её волосам, благодарный тому, что держу её объятьях, пусть даже если это и всего на одну ночь.
В какой-то момент она уходит. Оставляет меня одного на диване в пользу Макса. Что-то меня беспокоит, как если бы это была метафора наших отношений в целом. Она слишком напугана из-за чувств ко мне, и вместо того чтобы остаться со мной и рискнуть, она уходит к безопасности и комфорту, знакомому ей. Чувство потери, силой неведомой мне раньше, наполняет меня.
Одеревенелый и всё ещё сонный, я сажусь прямо и вытягиваю руки над головой. Образы мощного сексуального столкновения кружат в голове, согревая меня.
Пока варю кофе на кухне, слышу доносящиеся из ванной голоса. Они становятся всё ближе, и я расплываюсь в улыбке от тихих нот детской песенки, которую она поёт Максу. Сердце набирает скорость от мысли, что сегодня суббота и у меня есть весь день с ними, который я с нетерпением жду.
Роюсь в холодильнике и шкафах в поисках чего-то, что можно приготовить им на завтра. Я едва успеваю закончить яичницу и тосты, как Кайли появляется из спальни, неся Макса. На нём всё ещё моя футболка, и по какой-то причине это вызывает у меня улыбку. Кайли одета в те же вещи, что и вчера, а волосы её стянуты сзади в низкий хвост.
— Доброе утро, — говорю я, наклонившись, чтобы поцеловать её в щёку.
Она внезапно отступает, её глаза выдают смятение.
— Всё нормально? — спрашиваю я, чувствуя нежеланный сдвиг между нами.
— Да, всё отлично, — отвечает она. — Просто не верится, что мы остались на ночь. У меня нет больше памперсов, а Макс, конечно же, весь вымок.
Интуиция моя развита достаточно, чтобы понять — она измучена вовсе не отсутствием памперсов, но я не стану сейчас выпытывать. Что-то подсказывает мне, что если так сделаю, она лишь оттолкнёт меня.
— Я так понимаю, бумажные полотенца и скотч не сработают? — интересуюсь я, награждая её усмешкой.
Она разражается смехом.
— Нет, не думаю, но это очень по МакГвайерски. (прим.пер.: американский приключенческий телесериал про секретного агента).
— Я могу сбегать в магазин, пока вы будете завтракать. Яйца уже готовы, — смотрю на варочную панель, где дожидается сковородка с яичницей.
— Нет, это мило с твоей стороны, но нам нужно вернуться домой.
Сглатываю неприятный комок, застрявший в горле.