Непристойный танец
Шрифт:
Один из споривших был Сабинину незнаком – краснорожий усатый мужчина в жилете без пиджака, а вот второго он знал. Карл Вадецкий собственной персоной, любитель весьма опасных сенсаций, истово стремящийся на них прилично заработать…
– Господа, господа, – примирительно сказал Сабинин, разделяя шумевших своей тростью, как барьером. – Посовеститесь, право, вы привлекаете внимание…
– А чего мне совеститься? – фыркнул краснорожий. – Я, майн герр, при исполнении обязанностей, как старший дворник. Это пусть он совестится, не желает убраться, пока честью просят, можно и патрулю посвистеть…
– Постараюсь вам помочь, – сказал Сабинин веско, украдкой подмигивая Вадецкому и движением
– Благодарю, майн герр, – пробурчал за спиной дворник. – Ежели вы доктор, точно вам говорю – запереть бы вот этого не грех. Чтоб не шлялся. Точно, в следующий раз полицию крикну без церемоний…
– Ну что вы тут смущаете добропорядочных бюргеров? – весело спросил Сабинин на улице. – Сдается мне, я вас только что вырвал из цепких лап закона, он и в самом деле собирался вот-вот полицию свистнуть…
– Спасибо, – хмуро бросил Вадецкий. – Вы-то как оказались здесь?
– Хочу снять квартиру, – бухнул Сабинин первое, что пришло на ум (в принципе вполне убедительное объяснение). – Мне сказали, здесь имеются свободные…
– Выбрали местечко… – поморщился журналист. – Ну, если не боитесь привидений, вам и карты в руки… Да, а что там с нашим делом?
– Все делается не настолько быстро, особенно когда речь идет о столь серьезных тайнах, – сказал Сабинин. – Не всякий издатель и книгопродавец возьмется, тут нужно время… А что вы имели в виду, говоря о привидениях?
Следовало ковать железо, пока горячо, пока журналист не остыл от недавнего скандала и плохо сдерживал эмоции.
– Ничего особенного, – не раздумывая, ответил Вадецкий. – Сам я в привидения не особенно верю, как-то не доводилось сталкиваться, но иные считают, что они есть, а уж духи убиенных непременно бродят поблизости от locus delicti… [33]
33
locus delicti – место преступления (лат.).
– Вы меня интригуете, – сказал Сабинин. – Еще во время нашего первого знакомства я подметил за вами этот недюжинный талант. Что тут стряслось? Некое ужасающее злодеяние?
– Это как посмотреть, – пожал плечами Вадецкий. – Неделю назад жильца из восьмой квартиры убили самым загадочным образом. Всадили три пули в подъезде, не взяли ни бумажника, ни золотых часов, ни алмазной булавки из галстука, все ценности, словом, остались при нем…
– Может, кто-то попросту помешал грабителям?
– Не похоже. У меня есть, как вы помните, кое-какие знакомства в полиции… Судя по всему, от момента убийства до того, как к трупу подошел вызванный встревоженными соседями дворник, прошло не менее четверти часа. Вполне достаточно, чтобы успеть oбoбрать. Уж если убийца оказался достаточно хладнокровным, чтобы произвести три выстрела в упор, что ему помешало бы забрать ценные вещи, прежде чем скрыться?
– Кто его знает… – задумчиво сказал Сабинин. – В конце-то концов, вовсе не обязательно пускать три пули в человека, которого хочешь примитивно ограбить, таких извращенцев в наше время мало встречается… Грабят обычно без убийства… Может, этот ваш жилец из восьмой был каким-нибудь там карбонарием. Уж вам, специализирующемуся на революционерах и прочих в прямом смысле слова убийственных секретах,
– Ах, спасибо, – шутовски раскланялся Вадецкий. – Без вас, Трайков, я ни за что бы не догадался… Увы, вы попали пальцем в небо. Я со многими говорил… Доктора Крофта знало столько людей… Трудно вообразить субъекта, более далекого от каких бы то ни было революционных дел. Скопидом и благонамереннейший филистер, старый холостяк, таковым оставшийся по причине патологической жадности, упрямый, как целое стадо ослов… Романтическую подоплеку вроде ревнивого мужа опять-таки отметаем с порога. Дама сердца у покойного была одна-единственная – банковская книжка… Вопиюще скучный, вопиюще приземленный был субъект, поверьте. Упрямец, склочник… Мне рассказали, что незадолго до его смерти жильцы из соседней квартиры – они недавно въехали, переделывали что-то – надоели Крофту постоянным стуком… так вот он, хотя дело происходило средь бела дня, когда никому не возбраняется производить в квартире разные шумные работы, встал на дыбы. Не дворнику пошел жаловаться, не полицейского в конце концов позвал, а написал длиннейшую кляузу в ратушу… Представляете себе?
– Ну, вот вам и разгадка, – сказал Сабинин небрежно. – Тот самый сосед, рассерженный на кляузу, подстерег Крофта и бабахнул в него от всей души…
– Бросьте! Я успел с ним поговорить. Беннеке – застенчивый юнец, только что получил диплом, снял первую в жизни собственную квартиру… Совсем мальчишка. Да и жалоба в ратушу не могла возыметь ровным счетом никаких последствий, поскольку Беннеке ни малейших нарушений не допустил, мастера у него работали днем…
«Беннеке?! – подумал Сабинин. – Любопытный оборот принимает наша история. Вполне возможно, Карл Альфред Беннеке и в самом деле застенчивый юнец, но вот иные его знакомые – люди крайне загадочные, отнюдь не застенчивые и, чует мое сердце, отнюдь не мирные. Совпадение или нет? А что, если Крофт им мешал? Упрямый, как стадо ослов… а им позарез требовалась именно эта, восьмая, квартира, но вредный доктор ни за что не соглашался съехать? Господи, но зачем? Что за цель поставлена, если ради нее, не колеблясь, идут на убийство даже случайного человека, просто потому, что он мешает? О совпадениях говорить глупо, слишком много совпадений: и Беннеке недавно переехал, и Крофта убили неделю назад… Не верится в такие совпадения нисколечко…»
– Ну, может, не сам Беннеке…
– А кто? Его юная супруга? Бросьте. Милейшая молодая пара вне всяких подозрений.
– Кто же теперь обитает в восьмой?
– Понятия не имею, ее кому-то сдал домовладелец, но вот его-то мне расспросить не удалось. Спустил на меня своего бульдога, старшего дворника, – ну, вы видели эту скотину…
– Что ж, его можно понять, – раздумчиво сказал Сабинин. – Я имею в виду домовладельца. Кому хочется, чтобы его дом приобрел дурную славу и попал на страницы газет в связи со столь печальным событием… А что полиция?
– Полиция! – саркастически воскликнул Вадецкий. – Ни следов, ни зацепок. Убийца оказался чрезвычайно ловким – никто его не видел. Время, правда, было довольно позднее… А зачем вам понадобилось снимать здесь квартиру?
– Ну, не обязательно здесь… – сказал Сабинин небрежно. – Сюда я, пожалуй что, и не вернусь после всего, что вы рассказали, мы, славяне, чертовски суеверны, должен вам признаться… Мне попросту не вполне удобно оставаться в пансионате, скажу вам по секрету, здесь замешана дама. Мы, революционеры, не давали обета аскетизма, знаете ли…