Неприступная красавица

Фарр Диана

— На самом деле, — она опустила глаза, — он не совершил ничего такого… — Она остановилась и подавила странный смешок. — Он позволил себе не более того, что сделали вы.

Удивление и досада на мгновение парализовали Дерека.

Ему пришлось прикусить язык, чтобы не выругаться. Вообще-то это было не так страшно, как могло бы быть, но все же — Файли ее поцеловал! Эта грязная свинья! Он позволил себе поцеловать ее! Не имело никакого значения то, что этот человек сделал то же самое, что и он. Если бы Файли пришел сейчас сюда, Дерек

не задумываясь схватил бы его за горло.

Синтия не спускала с него глаз. Она, должно быть, поняла по его лицу, какие его обуревают чувства, улыбнувшись не по годам мудрой улыбкой.

— Вы считаете, что сэр Джеймс не имел права… — тихо произнесла она. — Не имел права ко мне прикасаться?

— Да, — с трудом выдавал Дерек. — Извините меня, ради Бога! Понимаю, из моих уст это звучит абсурдно, но я ничего не могу с собой поделать.

Улыбка заиграла на ее губах.

— Но я не вижу здесь никакого абсурда. Я совершенно с вами согласна. Он не имел права ко мне прикасаться. И тем более меня целовать.

— Синтия, мне стыдно. — Он обнял ладонями ее лицо.

Ее щеки были мягкими, как у младенца. Его сердце переполняло раскаяние, такое острое, что граничило с горем. — У меня тоже не было права целовать вас. — Он открыл было рот, чтобы еще раз извиниться, но она опередила его, нежно приложив палец к его губам.

— Нет, вы имели право, — прошептала она тихо. Не ослышался ли он? — У вас было на это полное право.

Раскаяние было тотчас забыто. Оно растопилось в благоговении. Ему стало трудно дышать.

— Неужели это возможно?

На него смотрели голубые, как утреннее небо, глаза.

— Не знаю. — Синтия немного смутилась. — Не знаю, — повторила она с робкой улыбкой. — Некоторые вещи трудно объяснить. Они просто есть.

Он поцеловал ее еще раз. И еще.

Потом ему стало не хватать воздуха, и он от нее оторвался, но только для того, чтобы снова обнять и поцеловать, но Синтия резко отстранилась, тяжело дыша.

— Я не могу… О, который сейчас час? — Она выпрямилась. Вид у нее был ошеломленный. — Что же это я делаю?

— Целуете меня, — глухо ответил он. Очевидно, то, что ей еще предстояло сделать, было еще более важным. Он потянулся к ней, но она отклонилась.

От поцелуев ее лицо заметно порозовело. Она выглядела обворожительно, в смущении прижав ладони к щекам.

— Боже милостивый! Я еще никогда в жизни… Я хочу сказать… Ах, это просто безумие! Я вас даже не знаю.

Но на этот счет у Дерека не было сомнений.

— Вы меня знаете. — Опьяненный ее поцелуями, он глупо улыбнулся и заправил ей в прическу выбившийся локон. — В этом можете не сомневаться, Синтия.

Она засмеялась, как будто соглашаясь с ним вопреки здравому смыслу.

— Возможно, вы и правы. Что в имени твоем? — непринужденно спросила она.

Внутренне содрогнувшись, он узнал эти слова. Она не только цитировала Шекспира, но и ту самую пьесу [1] .

— И

все же мне бы хотелось его узнать.

— Разумеется. Какой я болван! — Он откинул волосы со лба и попытался собраться с мыслями. — Меня зовут Уиттакер. Дерек Уиттакер. Вряд ли есть необходимость добавить — я весь к вашим услугам.

1

Имеется в виду «Ромео и Джульетта». — Здесь и далее примеч. пер.

Лицо Синтии снова просияло.

— Дерек Уиттакер, — повторила она. Никогда еще его имя не звучало так сладостно. — А я Синтия Фицуильям. — Ему показалось, что она ждет, что ее имя вызовет у него какой-то отклик, но оно было ему незнакомо. Чуть помедлив, она добавила:

— Мой отец — герцог Баллимер.

Нет, он этого не знал. Сердце его упало. Эта была плохая новость. Титул герцога, по всей видимости, был ирландским, но, каким бы он ни был, его дочь была для бедного секретаря недосягаемой. Ну не смешно ли, что это имеет для него такое большое значение? Ведь он едва знаком с этой девушкой. Разве он уже решил, что будет за ней ухаживать?

Да, решил. Совершенно определенно решил.

Улыбка исчезла с ее губ.

— Мне надо возвращаться.

Он почувствовал, что к ней опять вернулся страх. Вся ее изящная фигурка напряглась, хотя по лицу ничего не было заметно.

— Сэр Джеймс сейчас, наверно, уже вернулся вложу.

Дерек был поражен.

— Сэр Джеймс? Уж не хотите ли вы сказать, что пришли в театр в сопровождении Файли?

Синтия закрыла глаза. Гримаса боли исказила ее прелестное лицо.

— Да, это так, — прошептала она и в отчаянии закрыла лицо руками. Ее плечи поникли. — Господи, что вы обо мне подумаете?

Дерек обнял ее и привлек к себе. Он молчал. Да и что он мог сказать? Прийти в оперу с холостым мужчиной, не говоря уже о том, что им был такой человек, как Файли, — такого приличная молодая девушка никогда бы себе не позволила. Если бы она уже не сказала ему, что она дочь герцога, а он уже почти что не влюбился в нее, Дерек усомнился бы в ее порядочности.

Синтия снова задрожала и, видимо, была склонна искать утешения у него на груди.

— Он не сопровождал меня в театр, — сказала она, уткнувшись ему в плечо. — Все не так ужасно, как вам показалось. Я приехала сюда со своей матерью.

Дерек вздохнул с облегчением.

— Тогда я отведу вас к ней, — твердо заявил он. — А не к Файли.

— Вы не поняли, — печально откликнулась она. — Да вы и не могли понять. Ведь я рассказала вам не все. — Она выпрямилась и подняла на него глаза. Выражение ее лица было горестным. — Сегодня мы с матерью здесь в качестве гостей сэра Джеймса. Он… Среди моих поклонников он у моей матери пользуется самой большой благосклонностью.

Я вижу, что вам это кажется невероятным, но это правда.