Неприступные стены
Шрифт:
Оливия с тоской взглянула на кофе, но все же решила отказаться. С утра она уже выпила три чашки крепкого несладкого кофе. Пожалуй, она и без того достаточно взвинчена, обойдется без лишней порции кофеина.
Она стиснула пальцами ремешок сумки и стала ждать.
— Мистер Ферреро готов принять вас, — возвестила секретарша и ободряюще улыбнулась. — Только, прошу вас, покороче. Его разговор с мисс Адамс занял больше времени, чем ожидалось.
Ну, разумеется, внутренне поморщилась Оливия. Можно только догадываться, чем они
Переступив порог, она осторожно огляделась. Темные деревянные панели, до блеска натертый дубовый паркет, массивный стол на резных ножках. У стола огромное кресло с высокой спинкой. Совсем как в отцовском кабинете! Дорогой ковер на полу. У окна кожаный диван и кресла. Но где же Марко?
Она прошла в комнату. Было жарко. Май, а окно закрыто, и центральное отопление включено. Оливия в Ковердейл-парке не могла позволить себе такой роскоши. Топили только у Джонни да в гостиной. Она расстегнула пуговицы жакета и верхнюю пуговицу блузки.
Может, это нарочно так задумано. Марко такой безжалостный, он запросто может довести клиента до полуобморочного состояния, чтобы склонить к выгодной для себя сделке. Она неуверенно подошла к столу, остановилась, не зная, что делать дальше, и деликатно кашлянула.
Огромное кресло у стола стремительно повернулось, и она увидела Марко. В голове у нее зашумело, в глазах замельтешили какие-то точки. Их взгляды скрестились, и она чуть не лишилась чувств. Это было сильнейшее потрясение, словно электрическая дуга связала их. Она закрыла глаза, а когда открыла, словно вернулась на пять лет назад. Она снова была девчонкой, потерявшей голову от необыкновенного магнетического притяжения этого удивительного мужчины.
Марко, молча, откинулся в кресле. Он распахнул пиджак и расслабил галстук, сшитая вручную дорогая сорочка обтягивала великолепный торс. Распахнутый ворот обнажил сильную длинную шею, и она видела его заросшую черными волосами грудь. У нее застучало в висках, в горле пересохло. Даже если бы она и знала, что сказать, она не смогла бы выдавить ни слова.
— Достопочтенная Оливия Ковердейл, — иронично прищурившись, провозгласил Марко. — Позвольте...
Он поднялся из-за стола и направился к ней.
Она замерла. Она смотрела на него, как завороженная. Она и забыла, какой он высокий. Сколько в нем мощи и внутренней силы. Он так и излучал животную притягательность, сексуальную силу, от которой у нее внизу живота начиналась эта странная, томительная, но сладкая боль.
Она, молча, следила за ним глазами. Он подошел к стене, взял стул и пододвинул ей. Осознав, наконец, что он пристально наблюдает за ней, она вскинула голову. Почему она пялится на него, словно безмозглая дурочка?
— Садитесь, — приказал Марко.
Она с радостью подчинилась — ноги отказывались ей повиноваться.
— Благодарю вас, мистер Ферреро, — пролепетала она.
Он
— Вот как. Мистер Ферреро, — издевательски повторил он.
Его черные глаза пронзали ее насквозь. Потом лениво, медленно скользнули по стройной шее, плечам, тонкой талии. По бедрам, обтянутым скромной черной юбкой. По тонким щиколоткам. Столько лет прошло, а ее все еще бросает в дрожь от его взгляда. Именно таким взглядом он окинул ее, застав, врасплох, с Саймоном.
— Ведь мы, кажется, достаточно близко знакомы, чтобы обращаться друг к другу на ты? — напомнил ей Марко.
Она покраснела.
— Да-да, конечно. Марко.
Слова с трудом выходили из ее, пересохшего, сдавленного от страха, горла.
Она ведет себя глупо. Непростительно глупо. Она больше не ребенок. Она уже давно переросла романтические представления о любви до гроба и свадебных колоколах. Тогда опытный мужчина легко мог вскружить ей голову. Но она повзрослела. И ей нужно благодарить судьбу, что она узнала цену своему жениху до того, как стало поздно. И нечего ей сидеть и трястись, словно кролик. Она ни в чем не виновата, и стыдиться ей нечего.
— Что ж, давай перейдем к делу, — словно прочитав ее мысли, сухо сказал он. — Времени у нас немного. В час у меня обед, я уже договорился о встрече.
Она нервно расправила на коленях юбку. Он пристально следил за движениями ее рук. И мысль о том, что он прекрасно понимает, что с ней происходит, заставила ее покраснеть еще гуще.
— Так же скромна и застенчива, как прежде, — улыбнулся он.
Вчерашняя секс-бомба в красном все еще стояла у него перед глазами, и он поражался ее коварству и лицемерию. Неужели она вновь рассчитывает обмануть его? Ну и штучка!
Не зная, что сказать, Оливия беспомощно кивнула. Просто, присутствие в комнате Марко лишало ее всякой способности соображать. От одного его взгляда все мысли, кроме одной единственной, улетучиваются из ее головы...
Когда они встретились, ему было тридцать четыре года. И он хорошо знал, какое впечатление производит на женщин. Он мог бы очаровать даже птичку на ветке, не то, что юную девушку, созревшую для любви. Во взгляде его черных блестящих глаз было столько притягательности...
Теперь же они излучали опасность.
Четыре года оставили свой отпечаток. Теперь его волосы были гладко зачесаны назад. Черты лица стали жестче, у губ залегли горькие складки. Но, как и прежде, перед ней был мужчина, который многого добился в жизни и заслуживал уважения и, пожалуй, осторожного обхождения.
— Столько лет прошло, а ты совсем не изменилась, Оливия, — прищурившись, сказал он.
Ее тело отозвалось новой волной дрожи. Тонкие пальцы сжались в кулаки, ногти впились в ладони. Она надеялась, что боль отвлечет ее от предательского жара, который охватывает ее, стоит Марко взглянуть на нее. Ничего не изменилось!