Неприступный Севастополь. Круговая оборона
Шрифт:
Четыре орудия батареи впервые открыли огонь по противнику 6 ноября 1941 года. На пределе дальности стрельбы были уничтожены позиции гитлеровцев у деревни Шули. Всего шестого ноября было выпущено семьдесят 152-миллиметровых снарядов. А седьмого ноября – в праздничный день – артиллеристам была объявлена первая благодарность от командования за меткую стрельбу. Среди защитников Балаклавы за батареей закрепилось ласковое прозвище – «Мамаша».
Даже когда «батарея Драпушко» была выведена из строя вражеским огнем, советские артиллеристы не сдались. Они из четырех поврежденных пушек собрали два исправных орудия и продолжали громить фашистскую сволочь тяжелыми шестидюймовыми
Оборона Балаклавы продолжалась с сентября 1941 по июнь 1942 года. Город был оставлен только 30 июня. Теперь его нужно было отбить у немцев обратно.
На траверзе Балаклавы уже находился крейсер «Красный Крым» в сопровождении двух эсминцев. Отряд вышел из Севастопольской бухты еще затемно, чтобы визуально провести доразведку целей и корректировать артиллерийскую стрельбу дальнобойной бронебашенной батареи. Едва корабельное соединение Черноморского флота попыталось подойти к берегу, как оттуда ударила немецкая гаубичная батарея. Крейсер и эсминцы отошли мористее, но в штаб Черноморского флота, а оттуда – в штаб Севастопольского фронта и далее – через штаб Береговой обороны электромагнитные волны понесли радиограммы на узел связи Тридцать пятой батареи. Крейсер «Красный Крым» выступал сейчас в непривычной для себя роли корректировщика. Его капитан, опытный моряк Александр Илларионович Зубков, маневрировал среди белопенных всплесков, которые поднимали немецкие снаряды. В это время в радиорубке крейсера радист на ключе отстукивал морзянкой группы цифр, которые принимали за несколько километров в Центральном посту 35-й бронебашенной батареи…
За месяц с небольшим гитлеровцы превратили Балаклаву в неприступную крепость. Все местное население было либо выселено, либо мобилизовано на работы, а затем с немецкой методичностью расстреляно. Советские военнопленные работали на карьере, добывая камень и щебенку, которая тут же шла на изготовление бетона. Захваченные советские и привезенные из Германии огромные экскаваторы вгрызались в неподатливую каменистую почву стальными челюстями ковшей. Бетонные казематы, бункеры, высокозащищенные огневые точки превратили некогда мирную рыбацкую деревушку в неприступную береговую крепость.
– Цель № 1 – батарея 150-миллиметровых гаубиц противника. Четырехорудийным залпом – огонь!
Давно развернутые стволы орудий изрыгнули в огне и грохоте могучие снаряды. Обтекаемые заостренные «болванки», раскрутившись в нарезах канала ствола, обрели, наконец, свободу на просторе спрессованного скоростью воздуха. Однако пороховой заряд, который их вытолкнул, был ослаблен. Поэтому, взлетев под большим углом к горизонту, снаряды по крутой дуге устремились на цели. Каждый 305-миллиметровый шрапнельный «подарочек» Тридцать пятой батареи поражал по фронту площадь в 250 метров и до двух километров в глубину! Поэтому, когда снаряды подорвались на определенной высоте над немецкими позициями, спасения от массивных свинцовых пуль просто не было. Разве что в блиндаже. Но до него нужно было еще добежать…
Увлеченные стрельбой по советскому крейсеру и паре эсминцев, немецкие артиллеристы пропустили момент собственной смерти.
Свинцовая шрапнель, вылетающая из бешено крутящихся в полете снарядов, не пощадила никого. Орудия и дальномеры оказались так же изуродованы, как и тела немецких артиллеристов. Свинцовые шарики рикошетили от стальных частей орудий, и их скорость все еще была достаточной, чтобы оторвать голову, снести полчерепа или же мгновенно «ампутировать»
Фатально не повезло и зенитчикам Люфтваффе. Две 88-миллиметровые пушки «8,8 cm FlaK 18/36» и четыре легких «скорострелки» превратились в металлолом, изрядно заляпанный кровью их орудийных расчетов.
Раненых оказалось совсем немного. Немецкая береговая батарея из шести 150-миллиметровых орудий, два мощных прожектора и несколько зениток, прикрывающих вход в Балаклавскую бухту, перестали существовать за считаные минуты.
Очередная группа цифр от крейсера «Красный Крым» мгновенно унеслась по радиоволнам импульсами точек-тире к бронебашенной береговой батарее.
Теперь под удар попали причалы и склады уже непосредственно в Балаклавской бухте, окруженной с моря высокими скалами, а с суши – горой Таврос. Шрапнельно-огневые 305-миллиметровые снаряды содержали четыре сотни стеклянных шаров-ампул с огнесмесью «КС» внутри. Она вспыхивает от контакта с кислородом воздуха. Мгновенно.
Стеклянные шары разлетелись в разные стороны, разбиваясь о крыши складов, палубы и такелаж сторожевых кораблей – вооруженных пулеметами и малокалиберными пушками реквизированных немцами гражданских посудин. Находились в гавани Балаклавы и более серьезные корабли: быстроходные торпедные «шнелльботы» и несколько самоходных барж «Зибель», превращенных в канонерские лодки. На каждой самоходной барже находились по два-три 105-миллиметровых орудия и спаренные скорострельные зенитные пушки. Действуя в прибрежных районах, такие импровизированные канонерки могли доставить защитникам Севастополя и Черноморскому флоту немало хлопот.
Но сейчас все они пылали, словно огромные костры. Горела вода вокруг них – зажигательная смесь «КС» покрывала волны маслянистой пленкой. С треском и грохотом рвались артиллерийские снаряды в погребах боезапаса. Огненная вспышка расколола надвое один из «Зибелей» – рванули топливные цистерны.
Паника охватила матросов Кригсмарине. Такой лютой смерти себе не желал никто. Обратиться в головешку в чудовищном огненном шторме, предварительно выхаркав, если успеешь, собственные полусгоревшие легкие – в этом не было ничего героического, и навряд ли валькирии вознесут обугленные тела в Вальхаллу!..
Следующая серия выстрелов далекого и страшного русского форта «Maxim Gorky-II» уже состояла из осколочно-фугасных и специальных бетонобойных снарядов с усиленной головной частью. Они ударили как раз по тем самым блиндажам и железобетонным укреплениям, в которые попрятались выжившие после первых залпов немцы и румыны. Теперь наследники кайзеровской Германии могли почувствовать и пережить то, что испытали бельгийцы в крепости Льеж в августе 1914 года. Или – что чувствовали годом позже защитники русской крепости Осовец…
История – во многом наука более точная, чем математика, и уж действительно – куда более беспощадная. А принцип воздаяния в ней проявляется достаточно часто.
В полутьме Центрального поста Алексей давал новые вводные личному составу батареи. Теперь, после внезапного удара огневой и обычной шрапнелью следовало перейти к планомерному разрушению железобетонных укреплений врага. Рядом с картой Балаклавы и окрестностей лежал фотопланшет с результатами аэросьемки с самолетов-разведчиков A-20 «Бостон» ВВС Черноморского флота. На фотографиях, несмотря на маскировку, были заметны детали казематов и укрепленных капониров, заглубленных бункеров и огневых точек.