Неприятно познакомиться, ведьма
Шрифт:
— Говори, куда светить, — и направила луч света на него.
Гадкий Ярик улыбался. Понятно, что не потере фонаря радовался.
— На песок, — отозвался он. — Фонарь на обратном пути поищу. А хотя…
— Что? — уточнила я мрачно.
— Я его сегодня купил. В этом вашем супермаркете, за пятьдесят рублей. Не обеднею, если он не найдется.
Я бросила на него высокомерный взгляд. Не обеднеет! Эх ты, фраерок.
Вспомнился Влад и те тридцать рублей, что я ему так и не вернула. Надо будет возвратить потом… Он, может, в руки и не возьмет.
Поэтому, решила я, надлежит обязательно их вернуть.
В рюкзак подкину. Если доберусь до него. Заверну в бумажечку и подпишу: «За мороженое. Ничья Яна». Главное, чтобы он обнаружил их не слишком рано.
Под фонариком смартфона Ярик осматривал песок ещё минуты три, до того момента, пока мобильник не объявил, что процентов осталось пять. А ведь это я, я во всем виновата! Вместо того чтобы подзарядить телефон или хотя бы оставить его в покое, до полуночи втыкала в соцсети. Теперь вот приходится страдать. Вернее, придется очень скоро.
А ещё и магия ограничена. Так бы я сделала фонарь из собственной души. Можно, конечно, подбить мага… Но он ведь не знает, как собственной душой пользоваться.
Зато я знаю.
— Действительно, нет, — отозвался Ярослав, вставая.
— Ну, а я о чем. Следы магии?
— Не обнаружил. А ты?
Я протянула невразумительно:
— Ну… Ее не видно.
— Может, они есть дальше.
— Может. Проверим? Пока мобильник не разрядился окончательно?
Ярослав кивнул.
Никогда не думала, что смогу предложить магу нечто подобное! Или нет. Наверное, мной овладели иллюзии. Он скрыл душу, и я решила, что Яр — обычный человеческий парень, магическими талантами обделенный. А мне так нельзя. Нельзя — и все.
— Слушай, — предложила я, когда мы сдвинулись с места. Фонарь освещал берег перед нами и порой задевал мои ноги в открытых босоножках. — Душу не откроешь?
— Зачем? — поинтересовался он.
— Мне так лучше видно, — заметила нахально. — Нет, на самом деле. Хочу посмотреть, как она на твоем лице будет отсвечивать. Жалко, что ли?
— Детский сад, — он помотал головой.
— Мне это уже говорили…
Я бросила взгляд на мага, и уже через пару секунд в области его груди появился голубой искрящийся туман. Вспыхнув, он улегся на рубашку Ярослава, задел его подбородок и чуть волнистые волосы, которые сейчас действительно казались светлыми.
Я улыбнулась.
Путь мы продолжили в молчании.
Шли минут пятнадцать. Или чуть больше. А, когда перед нами возникла стена с мощными каменными столбцами и витиеватой решеткой между ними, смартфон приказал долго жить и отключился.
Там, за забором, творилось что-то магическое, а магия вызывала во мне неподдельный интерес. Что-то искрилось — искрилось также, как рядом со мной, у груди Ярослава, который спросил:
— Что это?
Я расширила губы в улыбке и ответила:
— Кладбище.
Перед нами действительно расстилалось именно
— Заглянем? — уточнила я. — Или… хм… опасаешься?
— Ещё чего! — Яр вскинул голову. — Заглянем, раз ты так хочешь. Может, следы увидим. Ты со своим фонарем нас, конечно, подставила…
— А вот ты как будто нас не подставлял!
— Но там, вроде, светло. Почему ты вечно перебиваешь?
Он повернулся ко мне, но выразить недовольство не успел: я уже шла вперед, ориентируясь на голубые искры. До кладбища было не так уж и близко. А ещё, вдруг заметила я, штурмуя песок, к нему нет никаких более-менее сносных тропинок.
И вправду. Настоящее кладбище располагается в другом конце деревни. Где-то рядом с Яриком, ага. На этом, видимо, закончилось место… И сейчас оно, заброшенное, стоит на холме в отдалении от реки.
Люблю! Такое я люблю.
Ворота оказались незапертыми — вернее, они отсутствовали вовсе. Сторожка пустовала — ну а кому нужно сторожить забытое кладбище?
Гробики со слезшей краской оказались натыканы хаотично. Кресты и вовсе покосились. Могилы заросли полевыми цветами вместо искусственных. Но и покошенные кресты, и крепкий забор, и хрупкие цветы покрывали бело-голубые искры размером со среднее яблоко.
Когда делаешь новую могилу, есть шанс наткнуться на старое захоронение, поняла вдруг я.
Подул теплый ветер, и я на секунду прикрыла глаза. В этот же момент Ярослав, вставший сбоку от меня, заметил:
— Странненько тут.
— Красиво, — я покачала головой. И добавила завороженно: — Души…
Они покачивались от дуновений ветра, щекотались о траву, отражались в глазах Яра и ничуть не обращали на нас внимание.
— Фосфор, — отозвался маг беспечно. — Он обычно на кладбищах тусуется.
— Так себе из тебя химик. Свечение у фосфора, если что, желто-зеленое, а у душ голубое, видишь? Такое же, как у тебя, — поделилась я.
В этом заключается один из парадоксов магии: после смерти все, даже чернильно-черное, становится светом. Как будто нам давали шанс исправиться. Как будто мы нуждались в этом шансе.
— Кстати, ты разве видишь души? Вы же не должны…
— Сейчас твои души, ведьма, это та же магия. Хотя я прежде не встречался с таким… Но я могу пользоваться ей как магией.
Возмущения не хватило. Белые ругают нас за то, что мы пользуемся душами человека, пока тот живет, но сами забирают их в свои загребущие ручки, когда человек умирает.
Именно из-за его недостатка я промолчала.
Зато встрепенулся маг.
— Это все, конечно, очень интересно, особенно про мое свечение, но не думаешь ли ты, повелительница всея кладбищ, что нам лучше уйти? — Ярослав передернул плечами. — Жутко тут. И следов никаких нет, походу. Так что?
Я снова оглядела кладбище, отмечая и отдельные кирпичики стен, и копошащихся в траве светлячков, напоминающих фосфор гораздо больше душ, и заклепку на шортах Яра, блеснувшую голубым, и тусклое свечение его души, а потом ответила: